— Должен быть другой выход, — бросила Альма. — Киана?

— Я… не знаю, — по лицу Кианы текли слезы.

Одну из сторон проекции снова заволокло дымкой.

— Мне надоели ваши никчемные потуги, — пророкотал черный. — Ваше нежелание смириться с неизбежным бессмысленно. Вы сами выбрали свою судьбу.

Все брюхо дредноута, от одного края горизонта до другого, озарилось багровым сиянием. Десятки огненных столбов выросли в небе, ушли вниз, к замершим в тени городам.

«Нет!» — пронеслось по сети. Свет померк, и крейсер заметало из стороны в сторону.

— Альма! — крикнул Ван. — Держись! Сейчас не время!

— Не время, что?

Альма смотрела невидящими глазами, и лицо ее было лицом мертвеца.

Земля содрогнулась. Глухой рокот разнесся по округе, заглушив все звуки.

Огненные смерчи вспухли среди городских зданий, поглотили улицы и площади, пронеслись по городам, превращая все внизу в одно сплошное пылающее море.

Госпожа Линдберг на одном из экранов медленно поднялась с крыльца навстречу быстро надвигающемуся зареву. И пропала.

— Мамочка… — всхлипнула Альма, подалась вперед, к проекции.

Крейсер задрожал, дернулся носом вниз. И остановился.

Один из разрядов пробил остатки щитов и ударил по двигательному сегменту.

— Движку конец, — пробормотал Ван.

Они висели над пылающими городами, а сверху, совсем рядом, нависало черное бесконечное брюхо.

Гибкие щупальца выскользнули из бугров и наростов, обвили крейсер и потянули вверх, к раскрывшемуся черному зеву.

— Ты не виновата, — сказал Биг. — Мы сделали все, что смогли.

Альма обернулась.