– Логично, – согласился я. – Вообще-то я человек рациональный, мне как-то не очень хочется строить из себя прекраснодушного дурака, который добивается справедливости, несмотря ни на что.

– Тогда…

– Нет, – ответил я со вздохом. – Дело как раз в рациональности. Те, кто сумел создать поражающий вирус по генетическому принципу, могут модифицировать его дальше. Например, воинствующий ислам многих достал, Европа от него уже стонет.

Он дернулся, сказал натянутым, как струна, голосом:

– Вы насчет вируса, который убивал бы арабов?

– Да, Аркадий Валентинович, да.

Он сказал быстро:

– Но ислам исповедуют не только те, что взрывают вокзалы, кафе, школы и автобусные остановки!

– Я об этом догадываюсь, – ответил я.

Бондаренко вмешался с явным неудовольствием:

– Владимир Алексеевич, на самом деле ислам вообще-то мирная религия! А воинствующие радикалы – это доли процента от числа мусульман!..

– Ростислав Васильевич, – сказал я, – вы так горячо реагируете, словно сами уже приняли ислам. Не волнуйтесь, я к исламу отношусь с большой симпатией. Не говоря уже о чисто рациональном раскладе, Татарстан и Башкирия – это Россия.

– И вся Средняя Азия, – сказал он горячо, – даже в Европе много исповедующих ислам из числа белых и очень даже культурных европейцев!..

Я выставил перед собой ладони.

– Тихо-тихо, успокойся. Но представь себе, что кто-то этого не знает… нет, наверное, знает, но попросту решил отмахнуться. Дескать сопутствующие потери…

Он охнул.

– Мусульман в мире больше, чем было чернокожих!.. Это… неужели кто-то пойдет на такое?

Я сдвинул плечами.

– Совсем недавно пытались уничтожить всех-всех евреев на свете!.. И таких пуритан нашелся не один человек, как вы помните. Так что с накалом ненависти в нашем мире все возможно. А по мере увеличения свобод человек все раскованнее проявляет скрытое в нем зверство.

Он сказал зло: