Я пристально посмотрел на этого мудака.

— Вован, ты как вообще, нормальный?

— Да хуй его знает, братка! Чет мудно как-то с этого дыма ебаного. Это чо, веселящий газ, хуле?

— Типа того… — Я поднялся, опершись на протянутую руку. — Думал, ты меня прикончишь, блин.

— Ты чо, ебанько? — захохотал Вован. — Мы ж, бляхо, договорились. Я в полсилы дрался, епт!

Не стал с ним спорить, мой взгляд упал на окровавленные пластины на его доспехе:

— Вован, извини. Тоже тебя пырнул… надо перевязать.

— Где? Да то хуйня, царапина, нах! Давай, надо съебывать отседа! Оружие бери с этих мудил!

Наспех облутав уработанных янки, взяли по две М-16 и по несколько магазинов.

— Вован, что ты творишь?! — закричал я, увидев, что тот достал нож и склонился над дохлым афроамериканцем.

— Традиция, хуле! — Десантник быстро отсек темное ухо, секунду посмотрел и, с хрустом сомкнув челюсти, зажевал. Увидев мое ошарашенное лицо, виновато пожал плечами:

— Ебать, чет на хавчик пробило, гыгыгы!

Может избавиться от него пока не поздно и валить в Схрон одному? Вован ухватился за второе ухо. Потом, хитро посмотрев на меня, сказал:

— Ладно, пох, но с тя поляна, братка!

— Договорились!

Дым малость рассеился, открыв панораму творящегося на трибунах пиздеца. Повсюду мелькают зеленые плащи, грохочут выстрелы, одни зрители в панике ломятся к выходам, другие ржут, наблюдая за безобразием. Я глянул на VIP-трибуну. Она пуста. Сквозь какофонию донеслись тяжелые, емкие раскаты взрывов. Надо валить отсюда нахрен!

Метнулись в калитку, миновали оружейную для приговоренных. Блять, дверь во внутренние помещения заперта. Я вскинул «эмку», намереваясь сбить замок. Но Вован, хмыкнув, сдвинул меня плечом, подпрыгнул и со всей дури ушатал ногами в дверь. Препятствие снесло, выдрав дверную коробку с корнем. Сам десантура дьявольски выматерился, растянувшись среди обломков. Подавив подступающий к горлу смех, я высунулся в коридор. Чисто.

— Туда, кажись, бля, — подсказал Вован.

Мы ломанулись направо. Темные ниши пустых камер словно провожают голодными взглядами. Хрен я еще вернусь в Кандалакшу.

— Санек… — вдруг позвал кто-то.