Красноглазый бугай вдруг подскочил к клетке, треснул дубинкой по решетке, дико заорав и выпучив без того безумные глаза. Тетка осела на пол, хватаясь за сердце. Другие заорали в ужасе. Довольный собой бычара расхохотался. Но смех оборвался, когда он встретился взглядом с Юрой.

— Ну че, Сыч, — крикнул он, обращаясь к предводителю кодлы, — начинаем?

— Давай, Тяпа, шашлычком побалуй пацанов! — ответил бритоголовый и отхлебнул виски из горла, раскуривая сигарету.

— Предлагаю первым вон того хомячка! Тут мамка его, пускай посмотрит! Вот, блять, умора будет!

— Валяй, — махнул ручищей Сыч.

Мычащего Витю вытащили наружу и поставили на колени. Мать забилась в припадке, когда Тяпа достал увесистый тесак. Фанаты засвистели и захохотали в предвкушении. Юрик ждал. Что-то удерживало его от действий. Рука бугая взмыла в воздух, но тут Сыч выкрикнул:

— Погодь, пля!

— В смысле? Ты чо, Сыч? — поднял брови Тяпа, но убрал оружие.

— Да че-то заманала уже эта херня! — нахмурился главарь.

— Не понял… те че, жалко кузмичей стало?

— Ты, Тяпа, базар придержи свой! — оскалил кривые зубы Сыч. — А то и сам в клетке ненароком окажешься, епт!

— Да ладно… — склонил башку бугай. — Я ж это… ты ж сам сказанул насчет шашлыка!

— Я грю, что скучно че-то… каждый день мы их режем, колем, убиваем… постоянно одно и то же. Надоело! Никакого разнообразья. Развлекалова охота! Верно, пацаны?

— Точняк, Сыч! Дело говоришь! Скукота, мля! — подтвердили со всех сторон.

— О, придумал! — хохотнул главарь, хлопнув в ладоши. — А устроим-ка мы гладиаторские, блять, бои! Во зрелищче будет! Схватки, бои, азарт! Прям, как в футболе, епт!

— Ну, ты в натуре мозг! — уважительно сказал Тяпа.

Сыч запрыгнул на стол, распихивая пустые бутылки тяжелыми ботами, и крикнул:

— Ну че, кузмичи, кто жить хочет?

Рядом с Юриком дернулся тип, чем-то похожий на Газманова в молодости:

— Я хочу!