Глава 67

Глава 67

Сухие сучья уютно потрескивают в костре. Я откидываю редкие прилетающие искры с шубы Лены. Девушка вовсю клюет носом, уткнувшись в мое плечо. Егорыч бодро храпит, давно приговорив свое пойло. Не спим только мы с Валерой. Другану просто не спится и хочется поболтать, а я думаю о Схроне. О том, что в нем улучшить в ближайшие месяцы.

— Чаю хочется, — потянулся Валера. — Санек, у тебя не осталось заварки?

— Ой, я бы тоже чайку попила с печеньками, — тут же проснулась Лена.

— Да нету нихуя больше, — я выкинул окурок в костер.

— А почему ты так мало взял?

— Блять, в смысле, «мало»? Пендосы ебаные все отобрали, забыл?

— Саня, не кипятись. Кстати, давно хотел спросить, — Валера принялся протирать линзы очков, — почему ты так много материшься? У меня уши просто вянут! А с нами дама…

— Она привыкшая, — ухмыльнулся я. — Правда, любимая?

— Да, пиздец… — с грустью сказала Лена.

— Нет! Я считаю, что мы культурные люди, согласен? А раз мы культурные, то должны выражаться культурно, то есть, не используя ненормативные слова из лексикона маргинальных личностей. Если бы в книжке, например, кто-то матерился, я бы тут же бросил ее в костер!

— Да ну, нахуй.

— Да! Сейчас я читаю замечательную книгу «Механики» Александра Марта. И там никто не матерится, заметь!

— А мне поебать. Я люблю материться! Так получается более ярко выражать свои эмоции. А ты, Валера, не материшься, и все гавно в тебе копится-копится, а потом хлещет через край. Прямо как сейчас, блять. И если уж ссылаешься на книги, то должен знать, есть дохуя напечатанных произведений с матом. Даже Пушкин, Александр, блять, Сергеевич хуячил матерные стихотворения. Так что, дружище, я буду разговаривать так, как мне нравится! Вот, слушай! Хуй, хуй, хуй, хуй, хуй, хуй, хуй!

— Перестань!

Мы с Леной рассмеялись, увидев, как скривился Валера. Что может быть лучше, чем затроллить своего нервного закомплексованного друга?

— Чего вы ржете?! То есть, ты хочешь сказать, что написал бы книгу, используя мат?!

— Естественно. Кстати, спасибо, клевую идею подал. — Я поворошил палочкой угли. — Точняк, надо книгу написать!

— Ты? Книгу? Ха-ха-ха! — развеселился очкастый. — И как ты назовешь свой… аха-ха-ха… шедевр?