– А кто ты такой, – перехватив автомат за ствол и держа его как простую дубину, шагнул вперёд Озеров: – Нечисть ты! Пулю на такое дерьмо тратить жалко!
– Ну да ничего, – Камалов, точно так же как и товарищ державший калаш прикладом вверх, шагнул вперёд: – Мы тебя, гниду, Её оскорбившую, и так забьём!
– Назад! Оружие на пол! – Как в руке полковника появился Макаров он и сам не понял. Щелчок предохранителя, лязг затвора и чёрный зрачок пистолета замер, нацелившись на щель между плечами сошедших с ума солдат: – Вы что? – Предпринял попытку успокоить их Семеров: – Мужики? В дисбат захотели? Нападение на командира, да в такой об…
Договорить ему не удалось – Камалов, заорав дурным голосом и вскинувший вверх свою импровизированную дубину, рванулся вперёд. Ещё миг и Озеров, практически подталкиваемый Ливовом, тоже сдвинулся с места, заходя к полковнику сбоку.
– Сдурел?! – Уклонившись от широкого замаха, Семеров двинул рукоятью пистолета в голову Камалова, по инерции проскочившего за него и врезавшегося в стену. В тот же миг его бок обожгло болью, что-то в нём хрустнуло и полковник, отброшенный ударом приклада Озерова, отлетел к началу коридора, опрокидываясь навзничь.
– Рахаби азиз! Рахаби азиз! – Запричитал Хатибеев, приподнимая его за плечи и Семеров, сквозь расплывающиеся перед глазами круги, увидел три размытых силуэта, приближавшиеся к нему с поднятыми над головами дубинами.
– «А третий-то калаш откуда? Два же было?!», – застучала внутри черепа лишняя в этот момент мысль и он, зажав пистолет двумя руками, принялся выцеливать раскачивавшиеся из стороны в сторону фигуры.
– Последнее предупреждение! Стреляю! – Громким для себя, и тихим, для окружающих голосом, произнёс он, но троица, издав победный рёв, рванула к нему, завывая и торжествующе крича.
Бах!
Бах!
Бах!
Спокойно, словно он сдавал зачёт по стрельбе, Семеров трижды нажал нас спуск, отстранённо и удовлетворённо отмечая, как каждый выстрел заставляет размытого врага сначала замереть, а затем, выронив своё оружие, сломаться вдвое и рухнуть на пол.
– Полковник Семеров стрельбу закончил, – зачем-то произнёс он, ставя Макаров на предохранитель:
– Рядовой Хатибеев!
– Я!
– Помогите мне встать!
Поднявшись на ноги, он сунул пистолет в кобуру и, прислонившись к стене коридора, принялся тереть лицо ладонями, пытаясь вернуть себе ясность ощущений.
– Так, бойцы, – покосившись на три тела, под которыми начали расплываться лужицы крови, Семеров мысленно подвёл черту под своей карьерой.
Всё!
Даже если трибунал, не поддавшись давлению представителей «Комитета Солдатских Матерей» и иных «правозащитников» и не осудит его, то с дальнейшей службой можно будет распрощаться.