Франц слушал молча, не делая попытки перебить. Только лицо у него серело с каждой минутой, делалось похожим на поверхность моря на рассвете осеннего дня. Кронберг хотел было остановиться, но обнаружил, что слов внутри накопилось слишком много, как воды в пробитом корабельном отсеке. И если не сбросить хотя бы часть их, они могут увлечь на дно, в холодную черную глубину неизвестного ему моря. Поэтому он продолжал говорить, даже не глядя на Франца.

Про то, как кричат кочегары, когда их, ошпаренных, вытаскивают на палубу, как трещит на них тлеющая форма и как матросы вокруг зажимают носы, стараясь не вырвать от запаха паленого мяса. Как оседают безвольными манекенами люди с черными глазами, по много часов к ряду борющиеся с хлещущей в пробоины водой.

— А потом на нас навалились чертовы английские эсминцы. Это жутко выглядит со стороны. Как стая хищных стальных рыб, равнодушных и в то же время смертельно-опасных. Тринадцатая флотилия Флэри, чтоб ее… Мы уже потопили «Куин Мэри» и «Индефетигебла», но положение делалось все хуже с каждой минутой. Наш «Дерфлингер» получил с небольшим интервалом сразу пять попаданий и отчаянно дымил, стреляя по большей части вслепую. «Зейдлиц» потерял одну орудийную башню и получил две торпеды в борт. Мы знали, что если не отойдем, британские эсминцы свяжут нас боем, подставляя под снаряды линкоров, которые пока еще были слишком далеко, но быстро приближались. И Гейнрих с «Регенсбурга» отдал приказ своей флотилии контратаковать британские эсминцы на ближней дистанции.

Франц вскинул голову, обнажив тощую кадыкастую шею.

— Вы были там? — тихо спросил он.

— Я как раз был на «Регенсбурге», где Гейнрих держал флаг. Поэтому я видел все от первой минуты до последней. Британские канониры обрушили на нас целый град. Одним из первых же выстрелов повредило переднюю трубу, еще один отрикошетил от бронированной палубы и снес площадку зенитного орудия вместе с обслугой. Британские «Номад» и «Нестор» уже заходили с правого борта, почуяв вкус добычи. У нас было лишь семь пятнадцатисантиметровых орудий и тонкая броня против кучи их колотушек. Это означало пять-семь минут боя…

— И что вы сделали? — подрагивающим голосом спросил Франц.

Кронберг подавил желание отеческим жестом положить ладонь ему на плечо. Во-первых, на террасе не было зрителей, которым требовался бы подобный спектакль. Во-вторых, он не любил детей.

— Ты знаешь, что такое плотность жидкости?

Франц замотал головой. И в самом деле, куда ему. Такие вещи учат в высших классах.

— Это сила, которой маленькие частички воды прижимаются друг к другу. Именно из-за определенной плотности предметы держатся на поверхности воды.