— Все в порядке, не переживай. Лучше отправляйся к себе в номер и хорошенько отдохни. Я позабочусь о том, чтоб с тобой связался специалист.

— Так и поступлю. Отличный совет.

Из трубки ему ответили ритмичные гудки. Девушка в кабинке лишь смущенно улыбнулась ему — разъединение на линии.

Кронберг поступил именно так, как советовал Мартин — немедленно вернулся в свой номер. Слова о специалисте тоже были частью их общего кода и означали, что разговор предстоит не телефонный, но крайне важный, требующий налаженного, недоступного посторонним, канала связи. Телефонный провод слишком ненадежен для решения деликатных вопросов.

Мартин работал быстро, набранный им за годы мирной жизни вес и любовь к маленьким жизненным удовольствиям, никогда не сказывалась на его работоспособности. Поэтому Кронберг не удивился тому, что от телефонного звонка до того момента, как Мартин начал действовать, прошло немногим более десяти минут. Этого времени хватило Кронбергу для того, чтоб заказать в номер чашку кофе, со вкусом выпить ее и выкурить на террасе сигарету. Потом он сел в мягкое кресло, постаравшись устроиться поудобнее. И успел как раз вовремя.

Касание люфтмейстера на большом расстоянии нельзя назвать приятным. Тянущийся сотни километров акустический канал, представляющий собой чудовищно изогнутый и искаженный воздушный поток, с непривычки бьет по мозгу с такой силой, что кажется, будто в черепе лопнула ручная граната. Таких ребят в Ордене Люфтмейстеров, кажется, называли «шептунами». Парень, работавший на Мартина, был хорош и аккуратен, но все же Кронберг выругался, когда акустическая ударная волна коснулась изнутри его барабанных перепонок, а мир перед глазами на секунду померк. Когда он смог открыть глаза, оказалось, что вокруг пропали все звуки, кроме одного — голоса Мартина, раздававшегося так ясно и четко, словно сам Мартин находился в номере.

— Рассказывай, — устало сказал Мартин, — Какие проблемы у тебя возникли? Не беспокойся, канал безопасен.

— У меня две проблемы.

— Начинай с главной.

— Хорошо. В гостинице объявились два типа, которые мне совсем не нравятся.

— Господи, ты же живешь в «Виндфлюхтере»! Там даже у официанта золотые запонки, а самый бедный постоялец владеет пятью заводами. Было бы странно, если бы тебе кто-то из них стал симпатичен!

— Перестань, Мартин, я говорю серьезно. Это плохие люди. Пытаются выглядеть респектабельно, но из-под овечьей шкуры выглядывает волчья шерсть.

— Что-то вынюхивают? — насторожился Мартин.

— Не думаю. Для вынюхивания обычно используют ищеек. А эти больше похожи на волкодавов. Не настоящие профи, но, без сомнения, с опытом работы. Возможно, из самых низов, из уличных бандитов или фронтовиков. Меня беспокоит то, что они вьются вокруг меня и Штрассера. И я пока не понял, кто у них в прицеле.