Иллис тихо откашливалась после не вовремя сделанного глотка. А Майя с невозмутимым видом и самым нейтральным тоном рассказывала об эпизоде своего столь близкого знакомства с принцем.

— Догола? И он разделся?

— А куда ему было деваться? — кивнула Майя. — У него же в одежде целая куча маяков была. Хорошо, что нано еще не ввели.

— Погоди, а какая разница? Мы же в контейнере были. И вы под землей были. Все равно не должны были засечь?

— Тогда бы твой братик мог сразу сообразить, что что-то тут не так. Транспортные площадки не экранированы. Зная это, можно ожидать помощи от теней прямо на месте прибытия. А если ее нет, значит, мы не входили в зону видимости для сканеров. Возврат для меня мог стать проблемой.

— Ух ты. — Иллис уважительно закивала, но почти сразу снова прыснула.

— Так он так голым мимо тебя и прошел? И как?

— Илька! — Майя возмущенно вскинулась, стремительно краснея.

— Ага. Все понятно, — сразу сделала вывод Иллис.

— Ничего тебе не понятно. Мне он не нужен. Больно надо, становиться фавориткой. Ты ему только не говори, что я рассказала, — еще раз предупредила Майя.

— Могила, тьфу, — заверила Иллис. — Хоть я не уверена, что он считает, будто мне все давно известно.

— А тебе точно не противно? Ну, что меня этому учили?

— Потом, может, поделишься. — Фыркнула Иллис. — Я ведь тоже рассчитываю на мальчиков, знаешь.

Майя несколько секунд возмущенно смотрела на хохочущую подругу. Потом присоединилась к веселью. Заодно отметив, что Иллис смущенно отвела взгляд.

Начало следующего дня в школе ознаменовалось яростным воплем барона Нитуана Лловерте, раздавшимся в ответ на обращение клерка из все того же вездесущего отдела по контролю заполнения анкет.

— Я не ошибся, я не собираюсь заполнять этот пункт! Вопрос о степени изменения моих предков находится под защитой прав на частную жизнь. Я уже объяснял это в прошлом году. Или с тех пор измененные стали новой расой?

— Благодарю за внимание, ученик Лловерте, мы обязаны убедиться, что ваше мнение осталось неизменным по данному вопросу. До связи.

Нитуан растерянно обернулся к Виттору Гинзорскому с риторическим вопросом:

— Каждый год достают, когда это кончится?