Поначалу стражники кивали. Потом морщились. Потом вообще перестали отвечать.

Посетив после обеденного времени казармы, они добросовестно донесли до второго сотника требование прислать дознавателя, но по скривившемуся лицу того поняли, что никто никуда не пойдёт.

— Как так, Нияз? — спросил, в нарушение всех правил, самый старший из десятка, сорокалетний Али. — Даже если бы это был совсем чужой человек, мы были бы обязаны вмешаться. Но она же вообще наша?..

Сотник, также в нарушение всех правил, поднялся, молча похлопал Али по плечу и, ни слова не говоря, вышел наружу.

По возвращении на базар для вечернего обхода, оказалось, что стражникам нужно ходить вместе, и что о разбивке на пары речь не идёт: проклятый охранник дочери хана опять что-то орал после обеда на площади, и теперь даже свои незаметно плевали страже под ноги, отворачиваясь. Не предлагая, как обычно, ни прохладной воды с анисом, ни куска горячей лепёшки. Коими несущих службу на базаре ранее всегда угощали бесплатно.

— И что теперь? Как людям в глаза смотреть? — стражники теребят десятника, который и сам не знает, что делать.

В конце концов, Али принимает решение:

— На сегодня давайте заканчивать. Шагайте по домам, на улице сегодня не появляться. А то как бы нас с вами за ту старуху…