– Ты вся в крови.

– Я в порядке, – хихикнула Ревна.

Да, она была в порядке, если не сказать больше. Ночка выдалась на славу – она потеряла аэроплан, их взяла в плен тайга, а в полку их наверняка считали погибшими.

Линне подалась вперед и провела вниз по лицу Ревны скользкую линию. На ее собственных щеках виднелись крапинки крови – крохотные порезы от осколков ветрового стекла.

– Ерунда, – засмеялась Ревна.

Потому что сегодня выдалась славная ночь.

– Дай я посмотрю, – дернулась Линне к краю ее сиденья.

Змей покачнулся, под его фюзеляжем зазвенел лед. Линне осмотрела шею Ревны и протерла саднящий порез под ухом. Затем ощупала плечи и грудь девушки, расстегнула куртку и оглядела рубашку. Провела руками по коленям и культям, дотронулась пальцами до линии соединения плоти с протезом.

– Судя по всему, ты действительно в порядке, – признала она.

– Потому что сегодня выдалась славная ночь, – ответила Ревна.

Она и в самом деле выдалась славная.

Они оказались в ловушке в тайге.

И их все считали погибшими.

18 Родина зовет

18

Родина зовет

Осколками стекла завалило всю кабину. Змей дребезжал, умирающий металл остывал во льду. Они были живы.

Линне продолжала осматривать Ревну. Это было легче, чем думать о собственном теле, теперь казавшемся мешком с песком, или о мире, который по-прежнему представлял собой этюд в серых тонах. Это было легче, чем смотреть пилоту в глаза. Ревна о ней позаботилась. Да-да, позаботилась именно о ней, а не о том, чтобы вернуться домой живой. Не о том, чтобы спастись самой. А Линне хотела, чтобы ее отстранили от полетов.