– За что? – спросила Ревна. Ее голос зазвучал громче, но при этом потерял четкость, словно она говорила по радиосвязи с помехами. Пусть она скажет: «Да ладно, все нормально». Пусть простит Линне.

– Можешь немного сбавить тягу. Мы в безопасности.

Голова Змея металась взад-вперед, и руки Ревны, пытавшейся удерживать крылья летательного аппарата в стабильном положении, окоченели. В голове у Линне туманилось.

– Прости, что я пыталась найти другого пилота. Прости, что думала, будто ты не в состоянии…

Она старательно выталкивала из себя слова, они все куда-то ускользали. Ну почему Ревна не может сказать, что все хорошо?

– Я не могу…

Умереть рядом с человеком, который меня ненавидит.

– Линне?

Все куда-то улетело – и печаль, и гнев, и боль от рвущегося из нее потока искр. А впереди все так же маячили Каравельские горы. Линне хотела было сказать Ревне продолжать держать курс на горы, но вместо этого произнесла совсем другое:

– Не злись на меня.

Я не хочу вот так умереть. Я вообще не хочу умирать.

Ревна перегнулась через борт кабины, вместе с ней покачнулся и Змей.

Они ввинчивались в воздух, пока облака внизу не превратились в серый океан.

– Прошу тебя, – едва слышно пробормотала Линне, – прости.

Ее лоб опалило горячее прикосновение руки Ревны.

– Линне, хватит. Ты убьешь себя.

Она дернула штурмана за предплечье, но безуспешно.

Двигатель прожорливо вытягивал из нее искры, Змей жаждал ее страданий.