– Не умирай, – совершенно потеряв голову, кричу я, – не умирай, Севро! Прошу тебя! Держись! Севро! – повторяю я, поднимая его на руки.

Его колотит дрожь, и вдруг он замирает. Не сказав ничего на прощание, ни о чем не попросив, не взглянув нам в глаза напоследок, он просто перестает шевелиться. Тело его истекает кровью. Пульс постепенно пропадает. По моему лицу ручьями льются слезы, а Антония начинает хохотать.

Я кричу.

Меня ужасает зло, затопившее наш мир.

Держу на руках мертвое тело моего лучшего друга, раскачиваясь из стороны в сторону.

Меня снова охватили тьма, ненависть, беспомощность. Кассий безжалостно смотрит на меня сверху вниз и произносит:

– Что посеешь, то и пожнешь, Жнец!

Безудержно рыдая, я встаю, но Беллона бьет меня в висок рукоятью бластера. Чудом удержавшись на ногах, я пытаюсь выхватить лезвие, но он наносит еще один удар, другой, и наконец я падаю на пол. Кассий забирает у меня лезвие и приставляет к горлу Виргинии, когда та пытается подняться. Моего лба касается дуло, сейчас раздастся выстрел, и тут Мустанг произносит:

– Он нужен правительнице живым!

– Да, – тихо отвечает Кассий, подавляя гнев. – Да, ты права! Она заживо сдерет с него кожу, пока ты будешь рассказывать нам о ваших планах!

– Кассий, вытащи меня из этой чертовой клетки! – шипит Антония.

Рыцарь Зари ногой переворачивает тело Севро и достает из кармана ключ от ее камеры. Антония выходит на свободу с королевским достоинством. Тюремные тапочки оставляют небольшие следы в луже крови, пролитой Севро. Она приближается к Виргинии и бьет ее коленом в лицо. Та падает. У меня перед глазами все плывет, к горлу подступает тошнота после ударов по голове. Горячая кровь Севро просачивается через рубашку, заливая мне живот.

– Фу! Гоблин даже умереть не мог по-человечески, все испоганил! – вздыхает надо мной Антония.

– Охраняй их и забери планшеты! Нам нужна карта! – приказывает ей Кассий.

– А ты куда?

– Наручники возьму.

Кассий бросает ей бластер и исчезает за углом.

Антония задумчиво смотрит на меня, присев на корточки. Потом приставляет дуло к моему рту.

– Рот открой! – шипит она и бьет меня между ног. – Открой рот!

Бешено вращая глазами от боли, я подчиняюсь, и Антония сует мне в рот дуло пистолета. Холодный металл упирается в гортань, зубы скрежещут по нему. Я давлюсь, меня тошнит. Она с ненавистью смотрит мне в глаза, не вынимая ствола из моей глотки, потом по моему телу проходит судорога, Антония ждет, пока меня вырвет, и только после этого вытаскивает бластер.