- Черт возьми, это нереально больно, - прошипел я,

Левой рукой вытащив вату, я поднес ее к ране.

- Хорошо промокни, а то они дуреют от крови, потом еще нарастят чего лишнего, – немного смущенно сказала женщина.

Прохладное прикосновение влажного слизня немного убрало боль, а затем палец так зачесался, что я был готов вгрызться в край столешницы, чтобы не стряхнуть слизняка.

- Чешется? – как-то безнадежно спросила Анна. – Вот и остальным чесалось.

Удаление оставшихся когтей прошло куда болезненней. Чем больше ты боишься и ожидаешь боль, тем более ужасной она покажется в итоге.

- Это просто… - я не смог сдержать матерных слов, так и рвущихся с языка.

Подождав пока слизень отвалится, я вытащил руку и вообще не смог найти слов для описания увиденного. Чуть ниже сочленения большого пальца рос еще один большой палец, издевательски торча в сторону. Самое странное - я мог легко им управлять, что скорее еще больше раздражало.

- Ничего страшного, просто оторви, - беззаботно произнесла Анна, смотря в потолок.

- Что значит просто оторвать? – мрачно поинтересовался я. –Может проще оторвать голову их создателю?

- Ну что за мужики пошли! – вспылила женщина. – Дай сюда!

Я попытался убрать руку, но Ветрова оказалась быстрее и вцепилась в лишний палец. Дубликат отпадать напрочь отказывался, и женщина принялась его вертеть во все стороны, будто не слыша хруста костей и моих воплей.

- Да что за проклятье! – закричала Анна и с силой дернула палец на себя.

Фонтан крови достал до потолка. Перевязав рану, мы в полном молчании покинули комнату. Между нами воцарилось полное понимание, но любое неосторожное слово могло привести к драке.

Анна провела меня в душ, попутно указав на приготовленные черные брюки и приталенную белую рубашку с галстуком.

Подождав, пока я облачусь в приготовленный костюм, мы спустились в гостиную. Идти пришлось несколько минут, петляя по коридорам, со стен которых таращились женщины разной степени высокомерности и озлобленности.

Мы вышли в просторный зал, выложенный черно-белой плиткой, будто шахматная доска. Черные тонконогие диванчики, с белыми подушками, портьеры в такую же клетку, а завершала идею творца дверь с двуцветными створками. Легко догадаться, какие цвета использовались.

- Ай, я же случайно, - за дверью слышались восклицания Льва. – Может они сами загорелись.

Мы вошли внутрь, застав любопытную картину – помощник декана Марьяна лупила деревянной палкой Льва, с черной, закопченной головой, в углу догорали шторы.

- Что-то мне нехорошо, - пробормотала внезапно позеленевшая Марьяна.