Порождение прогудело и рассыпалось на струйки темной материи, трусливо скрывшихся во тьме. Свята успела уйти далеко вперед, виднелась лишь пятно отрубленной белобрысой головы, следующей за хозяйкой.

- Я бы не сказал, что ее чары так уж сильны, - сказал чернокожий. – Почему тогда, я шестой, а она вторая?

- Чары это ее самое слабое место, - ответил советник. – Призванные в столь раннем возрасте, они и остались по-детски неразвитыми. Ильная личность порождает сильные чары, если хватает маны. Слабая личность, даже с колоссальным запасом маны, порождает столь же слабые чары, как и она сама.

- Значит, Зузу сильная личность? – здоровяк заулыбался. – Эй, учитель, почему вы замолчали? Учитель…

Из темноты выскочили две головы, с вываленными набок языками, и наперебой заговорили:

- Хозяйка говорит быть осторожней!

- Впереди много врагов!

- Хочу взорваться поскорее!

- Враги!

- Да отцепитесь от меня, - Станислав замахал руками, отгоняя наседающие головы. – Бог мой, у нее ухо отвалилось.

Переговариваясь между собой, головы снова умчались в темноту, оставив после себя трупный запашок.

- Стойте, - услышав голос советника, все мгновенно замерли. – У нас гости!

Кройнберг и Ветрова закрутили головами, но так и не смогли увидеть врага, пока он сам не вышел на свет. Семь доппелей обступили отряд со всех сторон, перекрывая путь к отступлению.

- Как я рад, что вы успели вовремя, - из темноты выступил восьмой Стуков. – Прошу поторопитесь, ученики в опасности.

Ни один человек не был настолько глуп, чтобы сделать шаг вперед. Никто не просит о помощи, сперва взяв тебя в кольцо. Да и поверить человеку, на груди которого ворочался черный глаз, рассекший кожу, было довольно затруднительно.

- Ты скрыл метку, - советник выступил вперед. – Это куда хуже, чем государственная измена, Бронислав.

- Ты сам знаешь, что делают с теми, кто получил метку, - поморщился Стуков. – Это куда хуже, смерть, мой друг.

- Полагаешь, что смерть невинных детей лучше этого? – сказал советник. – Хотя довольно глупо говорить это человеку, превратившему свою дочь в химеру.

- Ты серьезно, Нелюб? – доппели хором засмеялись, один даже упал на землю в истеричном хохоте. – Мои эксперименты по сравнению с твоими, просто образец чистоты и морали.

- Ты меня чересчур хвалишь, - смущенно махнул рукой мужчина. – Но, дружище, тебе придется умереть здесь. Не возражаешь, если я после закончу твои исследовательские работы?