Священник повернулся к Кйорту.

— Сын, в чем дело? Что с Родником?

— Его нельзя вскрывать, — Кйорт впервые позволил себе показать эмоции и со злостью швырнул аарк в ножны. — Этот chag, tha, сделал так, что теперь, если я сам вскрою плотину, Нейтраль сметет даже меня. Надо ждать. Нельзя заставить Родник. Он должен пролиться сам. Капля за каплей. А он, — йерро указал на Эртаи, — размазал его по всему Миру. Теперь остается только ждать, когда заложенный в Наоле корень прольется Нейтралью. И надеяться, что План не развалится и не захлебнется в пустулах. Что ни Радастан, ни Кашш… — ходящий указал на мертвеней. — Его же работа? Вернее, Аббука, кто же еще смог бы?.. Ни какой-то другой План, который, если до сих пор не знает, то очень скоро поймет, что происходит, не явится за Родником. И, о-о-о, надеюсь, что до этого не дойдет.

— У тебя нет вариантов, — сказал внезапно успокоившийся кардинал, — ты поможешь нам и передашь Родник в мои руки.

Эртаи сделал шаг вперед.

— Стой, жрец. Священник прав, мы пока нужны друг другу. Волдорт, говори!

— Я тебе не позволю, — Эртаи сделал еще один шаг к кардиналу.

Загремели доспехами мертвени.

— Что не позволишь? Прибраться за тобой? — огрызнулся Грюон.

Священник поднялся с софы, в его глазах блеснули слезы.

— О чем он говорит, отец? — удивился Кйорт.

— Ты должен меня выслушать, сын, — Волдорт взял ходящего за рукав. — Это очень важно.

Священник смахнул слезы и посмотрел на кардинала.

— Только я должен поговорить с сыном наедине, — его голос прозвучал на удивление спокойно.

— Вот еще, — ответил Грюон.

— Тут рядом есть небольшие комнаты для молитв, — Эртаи отступил и указал рукой куда-то за стену.

— Я буду говорить с сыном наедине, — повторил священник, и в его голосе чувствовалась непреодолимая воля. — Или так, или никак.

Кардинал напряженно думал: может, это какая-то хитрая игра священника, или действительно лучше подобное говорить наедине? Его колебание Кйорт расценил по-своему и произнес:

— Нам для этого не нужно уходить.