— Однако… — начал Сильвестров, но Хорхе, метнув на него испепеляющий взгляд, проревел:

— Прикрой пасть, Живодер, и дай спросить другим!

— Этот, — он ткнул толстым корявым пальцем в Саймона, — говорил, что на звездах кантуется уйма народу. Тридцать шесть миллиардов, так? И что же, каждый кретин и бездельник может обзавестись планетой? И выйти в короли? Либо в императоры?

— С точки зрения закона — именно так, — пояснил Саймон. — Однако колонизация требует средств, как и оплата лицензии на владение, оформляемой Службой ООН. Это не каждому по карману. Приобрести снаряжение и оплатить транспортные услуги, а также работу специалистов, которые исследуют новый мир и признают его безопасным. Деньги, благородные доны, большие деньги! Так что Миров Присутствия не слишком много — не больше пятисот. К тому же есть еще одно обстоятельство… — Саймон помедлил, пытаясь сообразить, какие доводы поймут собравшиеся здесь гиены. — Видите ли, по причинам, известным лишь богу, люди тоскуют в одиночестве. Людям нужны не только близкие — семья, друзья, приятели, но и другие люди, которых они совсем не знают и с которыми, возможно, никогда не встретятся. Странно, но это так. Люди нужны друг другу — даже в том случае, когда контакт, непосредственный или косвенный, отдаленный, причиняет им страдание. Это…

— Это понятно, благодетель, — прервал дон Хайме, грохнув о стол протезом. — Причины не только богу известны. Кому нужна планета без людей? Империя без подданных? Мир, где властвуешь над самим собой и поедаешь самого себя? Это не истинное могущество, а самообман, пустота! Люди нужны друг другу, чтобы сильные могли править слабыми, а слабые — подчиняться сильным. Вот и весь секрет!

Отчасти это было верно, и Саймон промолчал. Все пятеро уставились на него: дон Хайме — с хитрым прищуром, Сильвестров — со своей обычной высокомерной миной, Эйсебио и Хорхе — подозрительно, как две гиены, готовые разом наброситься на добычу, а Алекс Анаконда — с какой-то непонятной ревностью, проистекавшей, возможно, оттого, что они с Саймоном были почти в одних годах, а значит, являлись во всем соперниками. В делах войны и мира, любви и власти.

Наконец Грегорио напомнил:

— Мы говорили о самоопределении и Мирах Присутствия. Что дальше? Что с ними происходит?

— Со временем они получают статус Колоний — через столетие иди раньше, когда в них наберется пять-шесть миллионов жителей. Я, — Саймон коснулся груди, — увидел свет в таком колониальном мире и сохранил его гражданство. Колонии и Миры Присутствия находятся под эгидой ООН, однако их контролируют не слишком жестко. А позже, если развитие мира стабильно, 6н превращается в Независимый, полностью автономный, обладающий членством в ООН, что гарантирует ему суверенность и защиту от внешней агрессии. — Саймон помедлил мгновение и бросил гиенам кость: — Земля могла бы стать подобным миром. Триста лет — достаточный срок, а население здесь, я полагаю, несколько миллионов.