Лицо Шепчущего осталось равнодушным, безгубый рот был плотно сомкнут. Мнилось, что эта новость его не обрадовала, но и не огорчила.

Дарт всмотрелся в его глаза, затопленные от края до края мраком.

— Мне очень жаль, старейший среди старейших. Если бы я мог, то отыскал бы зерно бхо-радости для тьяни, а шира б его пробудила. Но в этой пещере одна пустота.

Снова ни звука в ответ — если не считать, что все тьяни одновременно выпрямились и сидели теперь с распахнутыми глазами. Дарт мог поклясться, что старый вождь не подавал им никакого сигнала; видимо, это была инстинктивная реакция внимания.

— Я хочу, чтобы один из твоих молодых родичей спустился в колодец вместе с моим помощником, вон с тем маленьким маргаром, — он показал рукой на Джеба. — В подземелье нет опасности. Пусть спустится, посмотрит и расскажет тебе, что увидел.

Странные белесые веки Шепчущего медленно сомкнулись и разошлись.

— Зачем?

— Что — зачем?

— Ты, Убивающий Длинным Ножом, сказал, что внизу — одна пустота. Зачем спускаться?

— Для проверки. Будешь знать, что я тебе не лгу. Ты ведь сам говорил, что рами способны вас обмануть.

— Синее время… — Шепчущий совсем человеческим жестом провел по лицу ладонью и повторил: — Синее время. Забываешь слова, которые знал, потом вспоминаешь… Тьяни говорят, что видят, рами — что хотят, и называют это обманом. Теперь я вспомнил. Я не думаю, что ты обманываешь, но мой клан и другие кланы скажут: увиденное рами — ложь, увиденное Шепчущим Дождем — правда. Я пойду сам.

Быстрым, почти неуловимым движением он поднялся на ноги и что-то произнес, не повернув головы к своему эскорту. Глаза тьяни вновь затянулись молочной пеленой.

Дарт тоже вскочил.

— Нужно висеть на веревке, пока тебя и моего помощника не спустят в первый колодец, а затем — во второй. И нужно висеть, пока не поднимут… Ты сам сказал: твое время — синее. Тут десять твоих родичей, все — молодые. Пошли одного из них.

Средний глаз Шепчущего уставился на Дарта, длинные руки переплелись немыслимым узлом — видимо, это был жест отрицания.

— Я пойду. Ты не понимаешь. Те, что пришли со мной, — в красном времени и знают мало слов. Видят, но не могут рассказать. Рассказывают те, кто достиг желтого, а лучше — зеленого времени. Или синего, если не забывают слов. Я их еще не забыл и не потерял силу. — Шепчущий выпрямился; руки его теперь лежали на изукрашенном перламутром поясе. — Тьяни живут не так, как рами, и не так уходят к Элейхо. Рами в синем времени слаб, тьяни по-прежнему силен. Силен, крепок, но вдруг падает и уходит. Быстро уходит, легко. У рами не так. Я не хотел бы стать рами.