– Оберст…

– Я сказал – ты услышал.

– С ума сошёл?! Я здесь главный! Я всё организовал!

Зеррин показал средний палец.

– Сюда смотри. Ты уже не нужен. Мне приказано устранить тебя, если не будешь слушаться. Мы и без тебя справимся.

Мозес потемнел.

– Ты или идиот… или хуже! Капитан «Ынхи» запрограммирован таким образом, что подчиняется только мне!

Зеррин раздвинул губы в змеиной улыбке, в его руке сам собой возник компакт-пистолет.

– Под взглядом этого миротворца он будет подчиняться кому угодно. Ты меня понял?

Мозес ответно поднял вверх средний палец.

– Видел?! Здесь везде видеокамеры, и компьютер следит за каждым вашим шагом день и ночь.

– И что с того?

– В случае необходимости… – Мозес помедлил, справляясь с приступом ярости, – ты будешь ликвидирован первым!

– Каким образом? – скептически осведомился Зеррин.

С потолка каюты выпал чешуйчатый шарик на гибком шланге, похожий на глаз, раскрылся тюльпаном. А из стены справа от двери вылез блестящий стержень, ощетинился десятком иголочек.

Зеррин замер, разглядывая шар-тюльпан и стержень; это был электроразрядник.

– Корейцы практичные люди, – оскалился Мозес. – Учли все пожелания командования по нейтрализации предполагаемых бунтов команды. На всякий случай. Так что ты практически труп. Перевести на турецкий? Ведь ты турок?

Зеррин мигнул. В его хищных желтых глазах мелькнула искра угрозы. Но сдерживаться он умел. Убрал пистолет, ещё раз глянул на стержень электроразрядника и вышел.

Мозес расслабился. Хотя прекрасно понимал, что этого недочеловека ничто не остановит и с ним надо всё время держать ухо востро.

В каюте зазвучал голос капитана «Ынхи»: