– Я люблю тебя, Люк.

– Как брата.

– Нет.

Люк замер, осознавая сказанное. Одно-единственное слово, подействовавшее, словно удар бронированным кулаком в висок. Он дрогнул, полностью теряя контроль.

Нет.

Это было так, словно в ее грудь вонзили раскаленную цепь, связавшую их воедино. Еще одна впилась крюком в разум. И еще. И еще… Они пронизывали их, сплетая в одно единое целое, спаивая, сращивая, соединяя. Люк моргнул, слыша грохот разлетающихся осколков, истаивающих в хлынувшем от него жаре, расплавляющем стену отчуждения, выстроенную им самим в своем разуме. Он стоял все в той же кромешной Тьме, но теперь ясно видел Свет отвыкшими от его сияния глазами.

– Сделай это, ученик! – отдал приказ Палпатин, и Люк с радостью ему повиновался.

– Да, Мастер.

С гудением зажегся алый клинок, Скайуокер шагнул, начиная движение… и плавно развернулся, выпрямляя руку, твердо сжимавшую рукоять из чистого электрума, вонзая меч прямо в сердце Палпатина, стоящего слишком близко к своему идеальному ученику.

– Испытание завершено… – оскалился Люк в лицо замершего от внезапного понимания ситха. – Правило Бейна, Мастер. Благодарю за то, что обучили меня как следует.

Следующий удар снес императору голову, заставив Соло разразиться восхищенной матерной тирадой. Скайуокер не обращал на него никакого внимания: от повелительного жеста кандалы слетели, и впервые за целую вечность он смог к ней прикоснуться.

– Здравствуй… Люк.

– Здравствуй… Лея.

Их руки соприкоснулись, заставив Соло захлебнуться словами и потрясенно застыть. А в следующую секунду они уже исступленно целовались, не обращая ни на что внимания.