Милена на контакт шла легко. Что, впрочем, неудивительно. Она всегда была общительной и только в Самаке вела себя осторожно, когда жила одна. Там положение и обстановка обязывали.

Здесь же обстановка и окружение как раз располагали к общению. И она каждый раз встречала меня очаровательной улыбкой. От которой у меня сжималось сердце.

К концу первой недели пребывания в пансионате я добился того, что Милена начала выделять меня из всего персонала. Мы начинали знакомство заново.

– …Я всегда любила гулять. У нас рядом с домом был большой сад. Яблони, груши, черешня… Летом я обязательно там гуляла. Наемся черешни или яблок, а мама потом ругает меня, что аппетит перебила. А потом мы там с друзьями часто бывали…

– Посиделки, что ли, устраивали?

– Ну да… Особенно летом. А ты где рос?

– В… Тарсате. Мы жили на окраине города, в частном доме.

– А девушка у тебя была?

– А это ты к чему спрашиваешь?

– Просто так…

– Ах просто так! Ясно.

– Нет, правда… У меня вот, например, в шестнадцать лет был парень. Мы год с ним встречались.

– А потом?

– Он пошел в армию. Добровольцем. Сначала писал, потом перестал. Вроде познакомился с кем-то…

О парне я раньше не слышал, Милена не очень-то охотно рассказывала о прежних увлечениях. А теперь сказала. Что у нее там еще припрятано?..

– И много у тебя парней было? – полушутливым тоном спросил я.

– Ой, что ты! Всего двое.

– Всего?

– Ну, просто двое. Ничего особенного не было. Встречались, гуляли… Целовались иногда… Больше ничего!

– Угу.