– И опять ты ничего не рассказал! – вспомнила она. – Снова я говорила!

– У тебя это так здорово получается. Я с удовольствием слушаю.

– Хитрюга!

– Есть немножко…

Милена притворно дует губки и слегка щурит глаза. Ее глаза более внимательно смотрят на меня. Я подмигиваю ей и протягиваю руку, чтобы помочь спрыгнуть с бордюра.

– Ты проголодалась?

– Чуть-чуть.

– Вечером сходим к озеру?

– Если дождя не будет. Обещали после обеда.

– Ничего не будет. Видишь, небо чистое.

– Посмотрим…

– Хорошо…

Все шло нормально, но я почти каждую минуту ловил себя на том, что хотел назвать ее так, как привык раньше. Обнять, притянуть к себе, поцеловать… Несколько раз останавливался в последнее мгновение.

И несколько раз ловил на себе удивленные взгляды Милены. Мои порывы не остались незамеченными.

За всеми моими маневрами внимательно следил главврач, но не влезал в наши отношения. И наверняка докладывал министру о каждом шаге.

Так все и шло. Я выполнял необременительные обязанности электрика, благо сменщик и мой предшественник держали технику в отличном состоянии. А остальное время посвящал тренировкам и Милене. Стараясь не переборщить…

Занятый своими делами, я несколько упустил из виду обстановку в мире. Впрочем, ничего особенного и интересного для нас не происходило.

Русиния добила остатки сопротивления обоих каганатов и заставила их капитулировать. Немногочисленные отряды наемников еще продолжали подпольную войну, перейдя к диверсионным методам, но в целом война была закончена.

Государство спешно восстанавливалось, зализывая тяжелые раны и латая порванные связи.

Внешние враги вынуждены были принять новую данность, хотя и не оставили попыток дестабилизировать обстановку. Насколько это возможно было сделать.