– Подойдите, – сказал Олдрен.

Гвардейцы толкали ее вперед, пока Хранительница не оказалась в нескольких метрах от королевского пьедестала. Те места на руках, где гвардейцы держали ее, пульсировали. Теперь они отпустили девушку, но она чувствовала присутствие охранников за своей спиной.

– На колени! – приказал Тиган, который встал рядом с ней.

Зейлан не шелохнулась.

Тиган раздраженно закатил глаза:

– Я же понятно сказал: на колени!

Зейлан подняла подбородок и расправила плечи. Она не встала бы на колени даже перед королем Андроисом. Честью подчинять ее себе обладали прежде всего Стена и еще – Хранители, но никто другой. И тем более не наследный принц Неблагого двора!

– Я не встану.

– Сделай это! – прорычал Тиган, обнажив зубы.

– Нет.

Едва она произнесла это слово, как почувствовала сильный удар под коленную чашечку. С криком, в котором было больше ужаса, чем боли, Зейлан рухнула на пол. Кончиками пальцев девушка ощутила ледяной холод мраморных плит. Но вздрогнула она по другой причине. Зейлан попыталась встать, но руки, удерживающие ее прежде, теперь заставляли ее стоять, преклонившись перед принцем. Хранительница сжала руки в кулаки и подняла глаза. Киран посмотрел на нее сверху вниз. Опустив руки на подлокотники, он неподвижно сидел на своем троне. Ничто в его позе не показывало, что он был рад ее видеть. Зейлан почувствовала тошноту. Возможно, убедить наследного принца в своей невиновности будет не так уж легко.

– Почему? – спросил он. Это было единственное слово, которое раздалось из его уст.

– Это не я. Я не убивала твою мать, – ответила Зейлан. Она пыталась сохранять спокойствие, но это было не так уж легко, учитывая ситуацию, которая могла произойти только в одном из самых худших ее кошмаров. Она могла рассчитывать только на благосклонность и милость фейри, а этого у Неблагих, если верить старым легендам военных времен, что рассказывали в Тобрии, было не так уж много.

– Почему я должен тебе верить?

– Потому что я бы никогда так не поступила. – И прежде всего не стала бы так поступать с собой. Она просто хотела покинуть это место, и, как только Киран отпустит ее, она соберет вещи и исчезнет. Черт с ней, с коронацией. Будь проклят фельдмаршал. И черт с ним, пусть он накажет ее за это.

Киран покачал головой. Она не убедила его.

– Зачем я стала бы убивать твою мать? – спросила Зейлан.

– Я не знаю, – пожал он плечами. – Ты презираешь фейри.

Ее губы сжались в тонкую нить. Кровь зашумела в ее ушах. Протест готов был сорваться с ее губ. Но все присутствующие, включая Кирана, знали правду. Зейлан никогда не скрывала своих чувств, и, если она сейчас солжет принцу, это будет звучать неправдоподобно.