Фрейя нагнала Олдрена.

– Что случилось? – спросила она.

– Киран арестовал Хранительницу.

– Зейлан? – встревоженный Ларкин подошел к Олдрену с другой стороны.

Тот кивнул.

– Что она натворила?

– Я не должен об этом говорить.

Фрейя поджала губы. Это прозвучало совсем не хорошо. Если советник не может об этом говорить даже с ними, с теми, кто завтра уедет и, вероятно, никогда больше не вернется, должно быть, это было что-то серьезное.

– Она в беде? – не унимался Ларкин.

– Она была взята под стражу, потому что в отношении нее возникло подозрение. В связи с предстоящей коронацией пока просто нет времени рассматривать эту проблему. Вам не стоит о ней беспокоиться, – объяснил Олдрен, ускоряя свои шаги, будто хотел увлечь их подальше от ссоры. Это не понравилось Фрейе; советник явно хотел что-то скрыть от них. Но, возможно, это было только напряжение, ведь, в конце концов, для этого мужчины сегодня тоже был большой день. После того как Киран будет коронован, Олдрен не только официально станет правой рукой короля, но и займет место Оноры во главе совета, и нервозность в голосе и действиях фейри ощущалась, скорее всего, именно по этой причине.

Перед замком стояли великолепные кареты из светлого дерева, ожидая гостей, приглашенных в город на коронацию. Олдрен открыл дверь той, в которую была запряжена четверка беспокойных лошадей, нервно бьющих копытами. Фрейя подобрала подол платья. Тонкая ткань прилипла к пальцам, холодным и влажным от волнения, будто принцесса направлялась на собственную коронацию.

Внутреннее убранство кареты освещалось только стеклянным огненным шаром, потому что шторы на окнах были кем-то задернуты, вероятно, для того чтобы до церемонии коронации можно немного отдохнуть здесь. Ларкин сел на скамью рядом с Фрейей. Олден занял место напротив них, спиной к кучеру. Он постучал по деревянной стенке, и через секунду карета рывком тронулась с места. Колеса, шелестя, покатились по гравийной дорожке. Когда карета достигла ровной дороги, внутри стало спокойнее, и тишина, повисшая между тремя пассажирами, с каждой секундой пути становилась все напряженнее. Минуты текли. Фрейя, нервничая, очертила пальцем контуры пришитого к платью листочка, беспокойно скользя взглядом из стороны в сторону, от пола до потолка кареты. Она совершенно не представляла, как обстоят дела у Кирана, и ее желудок сжимался от волнения. Ей хотелось сейчас быть с ним, держать его за руку и говорить ему о хорошем. Никто другой не сделал бы этого сейчас, тем более что кроме нее и Ларкина здесь, в Мелидриане, было всего двое фейри, которые знали все о его судьбе и заботились о благополучии принца. И один из них сидел в карете вместе с Фрейей. От этой мысли пальцы Фрейи нервно сжались. Она нахмурилась и посмотрела на Олдрена. Тот поймал взгляд девушки, будто только того и ждал.