— Но это место… это не наша реальность? — спросил Драшер, удерживая Джафф в вертикальном положении.

— Вы, как всегда, проницательны, — кивнул инквизитор. — Здесь, в Кештре, особенно тонка граница между нашим миром и варпом, и, полагаю, так было всегда. Сумрачное обиталище монстров, которого боялись древнеударийские племена, давшие ему имя, впоследствии вошло в народные предания, как это обычно и происходит с подобными дурными местами. Когнитэ использовали это утончение ткани пространства и возвели тут свою твердыню.

— Чтобы прятаться?

— Да, и теперь, когда нам стало об этом известно, я полагаю, что у них есть подобные убежища по всему Империуму. Вот почему им удавалось так хорошо скрываться. У Кештре есть и еще одно предназначение.

— Потому что мы в варпе?

— Мы в пограничном пространстве между варпом и реальностью, — поправил Эйзенхорн. — В так называемой сумрачной зоне. Идеальная лабораторная среда для постройки Ткача Имматериума с возможностью его запустить, не опасаясь препятствий со стороны реальности.

— Это все предположения, я правильно понял? — спросил Драшер.

— Пока — да. Давайте спросим у Джафф, — сказал инквизитор. — Подержите ее.

Он отступил на шаг:

Одла.

Драшер содрогнулся. Он почувствовал, как тело женщины в его руках зашевелилось. Ее голова, еще секунду назад безвольно болтавшаяся, держалась прямо.

— А это обязательно? — нервно спросил магос. — Ведь ваши силы ограничены и…

— Мне нужна информация, — отрезал Эйзенхорн. — Отпустите ее и отойдите в сторону.

Драшер послушался и встал рядом с инквизитором. Одла Джафф стояла сама, но как-то странно и неестественно. Ее глаза были открыты, но смотрели в пустоту.

— Пожалуйста… — прошептала она.

Я доверял тебе.

На металлическом настиле под ногами саванта начали появляться ледяные узоры.

А ты привела нас в ловушку.

— Ты сам себя сюда привел. Иншабель разнюхала о нашей работе здесь, на Гершоме. Появился отличный шанс заманить тебя сюда и закончить эту долгую борьбу.

Ловушка. Чтобы я замолчал.