– Я тебя под суд отдам, кретинка ты галактическая! – снова завизжал Тип. – Ты же стреляешь прямо в «Гром»! Мне приходится уворачиваться!

– Я лишь поддерживаю крейсер в бою, благодаря огненной стене, – сказала она, вдруг поняв, что во всей СН наступила мертвая тишина. – Я подсмотрела эту стратегию у вас, возле границы Пепелища. Не понимаю… она что, неправильная?

– Если Грюнвальд от нас вырвется, прыгаешь к NGC 1624, – буркнул Тип, прерывая связь. Ама еще немного постояла, глядя на гаснущее в тишине и пустоте послесвечение голограммы.

А затем до нее донеслись все более громкие аплодисменты команды «Терры».

Все произошло очень быстро.

Как только «Гром» начал поворачиваться, прыгун Грюнвальда тотчас же вырвался из слабеющего луча захвата, а затем и из огненного туннеля, на мгновение ослабшего. Крейсер Альянса избежал случайного обстрела с «Терры» и вновь нацелил свои орудия на «Ленточку», но было уже слишком поздно. Прыгун мчался в сторону локационных буев с запущенным счетчиком, и ничто не могло удержать его от прыжка в Глубину.

Хватило трех минут, чтобы «Ленточка» замерцала и ушла в дрожащее пятно голубой щели, оставив за собой прекрасное глубинное эхо и проклятия Пекки Типа.

11. Дыры

11. Дыры

Проще всего было бы сказать, что Глубины попросту нет. Она не существует так, как существует реальность, которую мы можем охватить нашим сознанием. Это не некое «место», а даже если и так, то мы не можем его описать или измерить. Это также и не «небытие», хотя, возможно, подобное объяснение было бы самым простым. Мы исходим из предположения, что Глубина – скорее некое состояние, отличное от реальности, своеобразное расширение границ нашего восприятия. Плоскость без плоскостей, измерение без измерений, место без места.

Выход из стазиса был не таким, как обычно.

Прежде всего, Миртон вообще не был уверен, что в него входил. После отрыва от «Грома» и отчаянного полета к локационным буям Грюнвальд тотчас же приказал поставить счетчик, а вся команда должна была войти в стазис. Когда все это сделали, он вызвал из боевой рубки Арсида, передал ему пилотирование «Ленточки» и привел в действие инъекторы капитанского кресла, доверившись импринтированной Машине. Чистейшее безумие.

А потом он воскрес первым.

Раньше такого никогда не бывало. Он всегда выходил из стазиса последним, приняв дополнительную дозу антистазиса – не «белой», а «черной плесени», с противоположной клеточной структурой, подобной отраженному в зеркале настоящему стазису.