«Если она и не из Черной Айя, – угрюмо подумала Эгвейн, – то недалеко от них ушла».

Вслух же она пробурчала, обращаясь к Шириам:

– Могли бы и сказать что-нибудь. Вы ведь могли прийти мне на помощь.

– Послушнице я бы помогла, дитя мое, – спокойно ответила Шириам, и Эгвейн скривилась. Шириам вновь назвала ее «дитя мое», как называла прежде. – Я стараюсь защищать послушниц, когда они в том нуждаются, поскольку сами постоять за себя они не могут. А теперь ты – принятая. Пора тебе научиться самой давать отпор.

Эгвейн пытливо всмотрелась в глаза Шириам, гадая про себя, не померещилось ли ей, не сделала ли та особый упор на своих последних словах. Шириам имела такую же возможность, что Элайда, прочитать тот список имен и решить, что Эгвейн как-то связана с Черной Айя. «Свет, ты уже каждую подозревать готова. Но это всяко лучше, чем оказаться мертвой или же захваченной теми тринадцатью и…» Эгвейн поспешила оборвать нить этих размышлений; она совершенно не желала, чтобы они вообще появлялись у нее в голове.

– Шириам, что произошло сегодня? – спросила она. – И не уходите от моего вопроса. – Брови у Шириам взлетели чуть ли не к самой линии волос, и Эгвейн поспешила исправиться. – Я хотела сказать – Шириам Седай. Простите меня, Шириам Седай.

– Не забывай: ты пока еще не Айз Седай, дитя мое. – Несмотря на сталь в голосе, губ Шириам коснулась улыбка, хотя она тотчас же исчезла, когда Айз Седай продолжила: – Я не знаю, что именно случилось. Знаю одно: я очень испугалась, что ты едва не погибла.

– Кто знает, что происходит с теми, кто не выходит из тер’ангриала? – сказала подошедшая к ним Аланна. Зеленая сестра славилась своим вспыльчивым характером и чувством юмора, и поговаривали, что в разговоре она способна перескочить с одной темы на другую, а потом, и глазом моргнуть не успеешь, вернуться к первой, однако на Эгвейн сейчас она взглянула едва ли не с робостью. – Дитя мое, мне следовало все прекратить, пока у меня была возможность, в ту же минуту, как я впервые заметила это… отражение. И оно вернулось. Вот что случилось сегодня. Оно вернулось в тысячекратном размере. Десятитысячным. Тер’ангриал, казалось, едва ли не был готов наглухо отсечь поток от саидар – или же проплавить собой пол. Приношу тебе свои извинения, пусть даже слов недостаточно. Ими не загладить того, что с тобой чуть не случилось. Да, я говорю так, и благодаря Первой Клятве тебе ясно: я говорю правду. Чтобы выразить свои чувства, я испрошу у матери позволение разделить с тобой работу на кухне. Да, и еще вместе с тобой ходить к Шириам. Если бы я поступила как следовало, твоя жизнь не подверглась бы опасности, и я должна теперь искупить свою вину.