Исходя из этих соображений, почти состоявшиеся призы, к которым уже успели привыкнуть, также прикончили подрывными патронами и артиллерией прямо на фарватере, предварительно забрав с них все ценное. После этого спешно занялись поджогом других судов, уже не таких свежих, но еще вполне бодрых. Оставлять их японцам в «товарном» виде желания ни у кого не было.

Тут наткнулись на свой русский пароход, захваченный еще до объявления войны. Он имел весьма потасканный и совершенно непрезентабельный вид и уже плотно сидел на камнях в одном ряду с японцами. Называлось судно «Россия» и, судя по сохранившимся надписям на бортах, принадлежало Российскому обществу пароходства и торговли[16].

Поскольку никакой возможности вернуть его из плена теперь не было, с большим сожалением, его тоже подпалили. Закончив с этим, двинулись обратно к крейсерам, пусть с пустыми руками, но зато гарантированно обеспечив безопасность всей эскадры с южного направления. Как оказалось, очень вовремя.

С «Орла» как раз подали сигнал общего сбора, завидев который оба боеспособных миноносца, дав полный ход, побежали на север. Проходя мимо стоянки, на «Аврору» отмахали семафором результаты своей вылазки. К этому времени у бухты Сукуинора с сильнее прочих поврежденными «Жемчугом», «Блестящим» и миноносцем № 206, ни при каких условиях не могущими принять участие в предстоящем бою, оставались только транспорты, заканчивавшие прием на борт десанта из гребных шлюпок, в спешке так и притащенных ими от входа в залив на буксире.

Якорей никто кроме тройки «инвалидов» не отдавал. Пароходы стояли, развернувшись носом на бухту Сасебо, и держались на месте, изредка перемешивая воду винтами в ожидании сигнала к началу высадки. А их катера, теперь уже по распоряжению Егорьева, снова принялись «обнюхивать» берег, посверкивая штыками пехоты, уже замаявшейся от таких «покатушек» и насквозь промокшей от залетавших брызг.

Покалеченная «Аврора», почти сразу после достижения этого считавшегося безопасным района, занялась укреплением пластыря на торпедной пробоине и заделкой остальных. После чего ей предписывалось выдвигаться к мысу Кого, для содействия «Донскому», на случай появления крупных сил неприятеля или оживания пушек района Омодака.

Тральщики и прорыватели также по сигналу с «Орла» медленно, словно нехотя, выдвигались к каналу, ведущему в Сасебскую бухту. Они уже оставили линию тяжелых артиллерийских кораблей и снова строились в тральный ордер, проверяя и приводя в порядок потрепанные снасти.

Перед ними справа и слева прямо от поверхности воды, покрытой крупной рябью загоняемой с моря зыби с белыми пенными барашками от ветра, высились крутые лесистые берега. На том, что справа сразу за пологой полосой серого галечника в некотором отдалении от кромки воды на возвышенности, господствующей над окружающей местностью, хорошо просматривались брустверы уже показавших свои зубы фортов. Они были еще слегка затуманены сизой дымкой недавно сгоревшей взрывчатки и вздыбленной ей пыли. Левый, более крутой, берег продолжал таинственно молчать, нагнетая адреналин в крови.