— Кто же тогда?

— У всех по-разному, но почти никогда так, как предполагал Оладаф. Понятия умный и сильный разделены, кроме исключительных случаев. Оладаф никак не может или не хочет разобраться в семи компонентах изобретенных Драго, к тому же заявляет, что изобрел восьмой компонент, который и спасет этот мир.

— Спасет от кого?

— От вас, наверное.

— И что же это за компонент?

— Он называет его любовь.

— Что это?

— В основном, люди обозначают этим словом влечение разнополых особей друг к другу с целью воспроизводства. Этим когда-то Драго решил проблему репроизводства мира, чтобы не отвлекаться на тиражирование новых образцов. Но в дальнейшем это слово начало обозначать влечение к различным ремеслам, привязанность потомства к родителям, и совсем уж непонятную привязанность к изобретенным им мерилам успеха в виде денег. Именно деньги становятся в этом мире возможностью стать главным и подчинять себе и смелых, и сильных, и умных.

— Глупость, какая, и что же это за деньги?

— Кусочки металла, ракушки, черепа, кости и многое другое.

— Их же не съешь… или?…

— Нет — нет, они, конечно же, не едят их. Не знаю, что вам сказать — они обмениваются ими. Не знаю… такого до сих пор не было. Именно деньги стали причиной войны Империи.

— Ты знаешь, что изобретенные мной шахматы стали прообразом всех миров, которые поручены Творцам, но в мире Оладафа я вижу, что невозможно играть, когда каждая фигурка изобретает свои правила и трактует приказы по-своему. Невозможно играть в шахматы, если фигурки — это жуки, старающиеся расползтись. Когда пешка жертвует собой во имя короля или любой из старших фигур это понятно, но не может же быть, чтобы король жертвовал собой из-за пешки?

— Вы удивитесь, Создатель, но в этом мире происходит и такое. Посмотрите, пожалуйста… вы видите вон тех… на дороге.

— Дай увеличение… да, вижу теперь. Кто это?

— Это пример так называемой любви людей… к своему делу, к своим соратникам. Тот, что лежит, смертельно ранен, но остальные не бросают его и куда-то везут.

— Но он же уже не жилец, расходный материал… бесполезен. Проще, как ты говорил, воспроизвести нового, а этого уничтожить, потому что он мешает им двигаться быстрее.

— Вот в том то и загадка этого мира. Если на них сейчас нападут, с целью уничтожить именно этого, почти уже мертвого соратника — они будут сражаться за него, и может быть, даже погибнут, но не уйдут.

— Все это выходит за рамки порученного мной, но многообразие этого мира начинает меня интриговать. В конце концов, шахматы мне тоже уже надоели в их старом виде и пора привнести в них новые правила.