А пока геодезист этого ждал, он ещё и думал – все, что он делал и собирался ещё сделать, могло и не пригодиться. Он не знал, что там творится в голове у хитрой жены банкира Брина. Но лучше быть готовым ко всему. Он всё обдумал, пока было время.

Ветер, как он и предполагалось, стих. Видимость значительно улучшилась, пыль оседала, и в сером небе стали загораться утренние звёзды.

Он встал с бархана. Пора. Он никогда так не ходил. Раньше, передвигаясь по степи, он старался обходить песок, если была такая возможность, старался идти по твёрдому грунту. Идти так, как ходят в степи дарги, а ходят они, не оставляя лишних следов.

Теперь же он шёл так, чтобы следов на песке оставалось как можно больше, чтобы их было видно издали. Геодезист шёл на юг к сто шестому участку по девственному песку, который только что уложил сильный ветер. Настроение, как ни странно, было совсем не боевое. Тревоги не было и вовсе. На западе обозначился алый край горизонта, было совсем не жарко. Он даже закурил.

Так и дошёл до участка бабки Павловой. Постоял у бетонного столба с выцветшим номером «сто шесть». Пошёл к двум камням, навалившимся друг на друга, потоптался вокруг них и уже от них пошёл на запад, к осиному гнезду. Шёл всё так же, не заботясь о том, что оставляет глубокие следы на песке.

У осиного гнезда пошёл поосторожнее, следы на песке, конечно, оставлял, но старался идти тихо, слишком близко к бархану, где чернела нора, не приближался. И правильно делал. Ночь уходила, ветер стих, и осы уже были отчётливо слышны. Даже в тридцати шагах от норы.

«Гудят, заразы».

От осиного гнезда он повернул на север, к дороге. А там уже от пыли ничего не видно, вся дорога в квадроциклах и пеших людях.

Утро, все спешат: кто на озеро, кто на барханы за саранчой и полынью.

Геодезист на дорогу выходить не стал, а пошёл опять на восток, но только по барханам, чтобы видеть дорогу и не быть видимым самому.

Он нашёл самый высокий бархан, с которого было видно дорогу, и уселся на песок, чтобы с дорог не было видно его. Закурил.

Теперь нужно просто ждать. Скоро станет ясно, зря он всю ночь таскался по песку или нет.

Он глядел на дорогу. Если вскоре на дороге появится одна Людмила с водой, едой и деньгами, то его опасения и приготовления были напрасны. А если нет…

Он выкинул окурок.

«Ах, Люсечка, Люсечка, кто же вы такая на самом деле?»

Из дорожной пыли вынырнул мощный квадроцикл. Двое в седлах, двое в кузове. Все при оружии. Вывернул с дороги на юг, почти как раз в том месте, где Горохов дожидался утра.

Геодезист поправил фуражку. Он, не отрывая глаз, следил за машиной.