Там, в голове колонны, он сразу нашёл командира конвоя, у него была рация, он был крепок и мордат, был в хорошей броне и в каске. Разглядев четыре звезды на запылённом пыльнике, геодезист подошёл к нему:

– Я уполномоченный Горохов, мой мандат номер сто шестьдесят. Мне нужно доставить важного свидетеля в Соликамск. – Говоря это, Горохов разломил большую пуговицу и, достав из неё толстую и большую пятирублёвку из меди, сунул её в крепкую руку капитана. – Я прошу довезти меня и свидетеля до Соликамска.

Капитан взял монету и пару секунд стал её разглядывать. А потом поднял к Горохову глаза и сказал:

– Пару минут назад пристав со мной связывался.

Он сделал паузу.

– Пристав сказал, что в городе действует бандит, который выдаёт себя за уполномоченного. Он убил много людей. Пристав просил меня смотреть в оба, чтобы бандит не покинул город, прикрываясь конвоем. – Продолжал капитан, возвращая монету Горохову.

Горохов сжал монету. Всё менялось, менялось. Теперь ему нужно было уходить. Доставать транспорт и быстро уходить. Быстро. Он взглянул на генетика.

«С ним? Быстро?»

А мордатый капитан, пока Горохов обдумывал сложившуюся ситуацию, потянулся вверх и постучал ладонью по железной двери тягача.

Дверь чуть распахнулась и сверху свесилась голова техника или водителя:

– Дима, – кричал капитан, перекрикивая урчание двигателя, – возьми двух пассажиров.

– Семёныч, так нельзя же, – кричал Дима сверху. – Сам же знаешь.

– Лучше тебя знаю, – кричал капитан, – бери пассажиров.

– А что в рапорте писать?

– Чрезвычайная ситуация, – крикнул капитан и, повернувшись к Горохову, сказал, – давайте, товарищ уполномоченный, загружайтесь.

– А как же пристав? – Улыбнулся геодезист, протягивая капитану руку.

– Да пошёл он, – капитан пожал его руку, – мне эта местная сволочь никогда не нравилась.

Горохов, морщась от боли и в боку, и в ноге, полез за Валерой в кабину.

О, как там было хорошо: мягкие кресла, кондиционер, кулер с холодной водой. Даже туалет и место для сна второго водителя. Он уселся у окна, стянул пыльник, снял фуражку и спросил:

– Дима, а когда поедем?