– Вот твоя татарка Катя, это просто киоск гнилого мяса.

Горохов увидал страшно обезображенный проказой низ лица старой женщины. Это её он видел той ночью в окно. Это она ему говорила, чтобы он уходил.

– Проказа уже почти сожрала её мозг и нервную систему, она почти овощ, а всем здесь заправляла вот эта, – Людмила указала на Ёзге.

– Да не может этого быть, она очень умная девочка, разве боты могут быть такими, – не верил Горохов.

Банкирша посмотрела на него и скривилась. Что за болван! Она села на корточки перед телом девочки и начала расстёгивать ей ремень. Горохов был удивлен, но не мешал Людмиле.

«Да, эта Люсечка – стальная баба, ничем не брезгует, на всё способна».

Она, наконец, расстегнула ремень и стащила брюки до колен девочки:

– Надеюсь, ты знаешь, как выглядят женские половые органы? – Сказал Людмила вставая.

Никаких половых органов у девочки не было, там, где они должны были быть, вообще ничего не было, даже растительности.

Горохов был ошарашен. Он почесал лоб, сдвинув фуражку на затылок.

– Эт… это для эк-кономии. – За его плечом появился Валера. – М-мочевой пузырь объединяется с ки… кишечником, ни-ничего сложного. Только с… сфинктер нужен помощнее… и всё.

И Горохов, и Людмила с удивлением поглядели на него. У генетика на левом плече висела сумка-термос, и он умудрялся смотреть на них обоих одновременно, не поворачивая головы ни к кому из них.

– Валера, вы знали, что она бот?

– Не… не… не… – Затряс головой генетик.

– А как вы поняли, что она бот? – Всё ещё удивился Горохов.

– Эта тварь за два года ни на сантиметр не выросла, – отвечала Людмила чуть нехотя.

«А ты молодец, молодец».

– Ну, так что, вы дадите мне хоть одну банку? – Спросила она.

Геодезист ей не ответил, он повернулся к Валере:

– Всё в порядке?