Почему так пусто? Разве самые уникальные машины на территории Святой Европы никого не интересуют? Хорошо, что не так, хорошо, что инквизиторы просто не учли, что им противостоят отнюдь не юнцы-бунтовщики, а матерые наемники, сбежавшие в свое время прямо из очистительного пламени инквизиторского костра, огромного, сложенного из отборных бревен, уложенных вокруг стального креста дыбы и щедро политых драгоценным бензином. Марко до сих пор вздрагивал, вспоминая жуткую конструкцию. Так, что им Черная Стража, если даже «серые мундиры» упустили их из своих цепких лап.

— Ты как, братец?

Видно, что плохо. На окостеневшем бледном лице дрожат бисеринки пота, похожие на россыпь алмазов на тонкой коже. Лопнула кровавая корка, сочится алым на плечо, а в черных глазах огнем горящих нефтяных факелов плещется боль. Но Веллер лишь ответил:

— Все путем, братец, все путем.

У него нет даже сил на неизменный смех…

Тонированная кабина настежь, и Анджей копошится в загадочных циферблатах, перемигивающихся огоньках и многочисленных тумблерах, усыпавших приборную доску. Он похож одновременно на безумного гения и злобного гремлина, что до зуда в лапах желает испортить дорогостоящую машину. Только манипуляции поляка не идут ей во вред: стальная стрекоза оживает, чутко реагирует на сдвинутый штурвал, на руки, сжимающие шершавую резину рукоятей. А еще он походил на человека, обретшего мечту. Так, наверное, выглядели все многочисленные святые новохристианства. По крайней мере, истинные, жизнь положившие в основание Сан-Доминики.

— Готово! — Загудел оживший двигатель, стронулись с места огромные упругие лопасти. Все выше и выше, переходя в оглушающий полурев-волувой, что сверлом ввинтился в уши. Анджей напряг глотку и каким-то чудом все-таки перекричал грохот работающих винтов. — Тут камора есть для десанта — залазьте! Сча открою, только разберусь, как именно…

Огромное черное насекомое ожило, вздрогнуло, перемигиваясь глазками-огоньками. В смоляном блестящем боку откинулась одна из бронированных панелей. За ней залитая неприятным алым светом маленький отсек с узкими стальными планками-скамейками, накрепко привинченными к стенкам.

Веллер без сил повалился прямо на ребристый пол, прислонился обожженной спиной к холодной, как лед, стене. Где-то за ней вибрировал мощный движок.

Наемник дышал судорожно, с надрывом. В жутком отсвете он казался залитым кровью, что, собственно, было недалеко от правды. «Наверное, я выгляжу не лучше», — сам себе грустно улыбнулся Марко, опустился к брату.

— Жив еще?

— Живее многих! — Хорошо, что у него хватает сил шутить. Добрый знак.