Марко свалился на крышу, тяжело дыша. Несколько черепиц поехали, загрохотали по водостоку, но сдвинувшаяся часть покрытия остановилась, и только тогда он позволил себе расслабиться. Раскинулся на холодной влажной черепице и глубоко задышал, успокаивая заходящееся сердце. Не то, чтобы подъем дался тяжело — Марко лазил по куда как более неудобных поверхностях, — но страху он натерпелся изрядного.

Отдышавшись, он сел, огляделся. Здесь ветер был куда как сильнее, чем на земле. Забирался влажными стылыми пальцами под одежду, хватал за горло холодной рукой. Небо стремительно светлело, смог на востоке набряк алым, словно бинты на свежей ране. Но в городе все ще царила ночь.

Куда ни глянь тянулись однообразные черепичные крыши, темно-красные, в потеках грязи и угольной пыли. Марко поднялся еще выше, на самый конек. Вцепился руками в основание латунного флюгера и стал смотреть. Дома, сплошные дома, порой прерываемые черными колодцами спящих дворов, наподобие того, что раскинулся под ногами, и ущельями улочек, в которых тонула ночная тьма. Далеко ревели гудки городского вокзала — Марко сделал пометочку в голове: так, это что? Северо-восток, чуть правее здания со шпилем. Совсем недалеко от вокзала примостились черные склады и промышленные здания: кажется сортировочная станция. Там постоянно грохотало, шумело; гудели котлы паровозов. Поднимался к небу густой чад сгорающего угля. Дальше, еще дальше. Мелькнули трубы перегонного завода, вставшие на попа просмоленные цистерны с искусственным топливом. А за ними висело плотное пятно черной пыли над штормштадским угольным карьером. Он тянулось на север и на юг, практически кольцом опоясывая город, только в одном месте образовался разрыв с холмами, покрытыми бледной осенней зеленью и темно-коричневыми проплешинами голой земли. Оттуда они и пришли.

У Марко была отличная память, и запомнить зигзаги уличного лабиринта ему не составило труда, благо и утренний ветерок немного разогнал извечный смог. Не хуже было и зрение, которое быстро отметило несколько мятущихся световых пятен как раз в том направлении: рейнджеры не собирались их так легко выпустить. Совсем близко взревел автомобиль.

«Обложили!» — мелькнула непрошеная мысль. То тут, то там возникали высокие жуткие тени от размахиваемых фонариков; донеслись приглушенные расстояниям звуки приказов. Оставался лишь один свободный путь: в центр города, к вокзалу, прямо в гнездо наемников.

Грохнуло так, что Марко от неожиданности аж присел. Упругая волна горячего воздуха толкнула в лицо, и лишь то, что моонструмец мертвой хваткой вцепился в бедный скрипящий флюгер. Там, где совсем недавно размещалась сортировочная станция к небу поднялся гигантский огненный язык, лизнул беззащитные облака и опал, оставив после себя дымный протуберанец.