Если бы не Йонаш, Марко, Веллера и остальных взяли бы еще во сне, безо всякого сопротивления. Моонструмец повернулся к старику.

— Скажи, Йонаш, ты веришь в судьбу?

— Неожиданный вопрос. — Улыбка у соседа была щербатая и немного жутковатая: редкие желтые зубы походили на звериные клыки. — Пресвятой Конрад учил: не бывает случайностей. Они — это части мозаики, которые складываются в картину человеческой судьбы. Их нельзя изменить, нельзя избежать — они предопределены. Воля Божья, если по-простому. Но не зря Всевышний наградил человека свободой выбора: только он сам решает, как сложатся знаки, посылаемые Им. В бытовую зарисовку, похабную картинку, батальное полотно, или же в обыкновенный натюрморт с венком и крестом. Вот это и есть судьба. Зачем нам дарован разум, если мы не в силах изменить свою судьбу? Думай сам, мой заблудший друг. А теперь я стараюсь вмешаться в вашу судьбу: в конце коридора есть черный ход…

Марко влетел в комнату и загрохотал кулаком по стене.

— Подъем, сволочи! Шухер, лентяи!

Веллер взвился с кровати. Войцех чуть ли не раньше его — в крепких руках уже покоиться неизменный обрез. Последний поднялся Анджей.

— Какого хрена, едрыть твою за ногу да об колоду? Дайте поспать!

— Уходим — нас сдали.

Внизу, на первом этаже загрохотали подкованные сапоги.

— Что случилось?

— Рейнджеры, мать вашу! Рейнджеры!

Веллер оскалился.

— Нас обложили.

Марко хохотнул.

— Ничего, братец, я знаю иной ход. Войцех, Анджей, не отставайте.

Глава 20 Битва за Штормштадт

Глава 20

Битва за Штормштадт

Пуля вжикнула над головой и расколола на щепки гнилой дверной косяк. Древесная труха просыпалась за пазуху. Марко пригнулся и пальнул вдоль коридора из автомата. Очередь ушла в пустоту. Оттуда явственно чертыхнулись.