27. И след простыл Лукхазан

27. И след простыл

Лукхазан

Невозможно рассказать о Норосском мятеже, не упомянув Сдачу Лукхазана в 910. К тому моменту армии Роблера были вынуждены покинуть Неббскую долину. Однако прежде, чем Роблер смог отступить в Лукхазан, Вульт сдал город, тем самым практически загнав Роблера в ловушку и открыв рондийцам прямой путь на Нороштейн. Падение считавшегося неприступным Лукхазана сделало победу рондийцев неминуемой. Ни Роблер, ни его подчиненные после этого никогда больше не удостоили Вульта даже словом.

Магам и воздушным кораблям фортификации безразличны, и в современной войне замки стали больше смертельной ловушкой, чем укрытием. Удержать Лукхазан было невозможно. Мои критики – простаки, отказывающиеся признавать стратегические и тактические реалии.

Нороштейн, Норос, континент Юрос

Майцен 928

2 месяца до Лунного Прилива

Аларон ничего не сказал родителям о своих открытиях. Он и его друзья не хотели отвлекать Ванна Мерсера, собиравшегося отправиться в Понт с целью спасти семью от банкротства. К тому же они боялись, что Ванн сообщит обо всем Джерису Мюрену, тогда как Аларон по-прежнему не доверял капитану стражи. Поэтому молодые люди держали все, что выяснили, при себе.

– Когда уезжаешь, па? – спросил Аларон отца, занятого заполнением кучи бумаг.

– На следующей неделе. – Ванн выглядел усталым. – Как ты, сын? Сможешь за всем присматривать, когда твои друзья отправятся домой?

– Конечно. Рамон будет здесь до конца майцена, а Цим говорит, что останется и подольше, если нужно. Что до мамы… Ну, ты знаешь… – Юноша слегка вздрогнул. – На самом деле с ней все не так плохо. Думаю, она рада, что вернулась сюда.

– Что будем делать с генералом? – Отец провел пальцами по своим редеющим волосам. – Мы не можем держать его здесь вечно, даже безотносительно рисков, на которые идем. В какой-то момент мы должны будем передать его в руки тех, кто сможет обеспечить ему надлежащий уход. Я должен поговорить с Джерисом Мюреном.

– Нет! Я могу о нем позаботиться. Совет не желает ему добра. К тому же ему уже становится лучше.

Какое-то мгновение казалось, что Ванн начнет спорить, но затем выражение его лица смягчилось.