Гнозис был для Елены и ключом, и светильником. Убедившись, что Сэра спит, от Тариты не слышно ни звука, а Борса похрапывает в соседней комнате, она прокралась к месту временного упокоения Фернандо. Висячий замок открылся без особых усилий, а скрип дверных петель Елена приглушила с помощью гнозиса. Закрыв за собой дверь, Елена оказалась в темноте под холодными сводами, поэтому зажгла факел и приготовилась примерить на себя роль расхитительницы гробниц. Под дворцом располагались усыпальницы джхафийских шейхов, эмиров и говорящих с Богом, живших и умерших в городе за последние пятьсот лет, образовывая лабиринт, на полное исследование которого понадобилось бы несколько часов.

Но Елене были нужны лишь римонские склепы, легко узнаваемые по изображениям ангелов, Соля и Луны на рядах каменных саркофагов. Пробираясь между ними, Елена спешно бормотала молитвы за упокоение мертвых. Было легко представить, что на нее смотрят призраки, а тени крадутся следом за ней. Упокоиться мертвым удавалось не всегда: случалось, какая-то несчастная душа, чей переход прошел ненадлежащим образом, оставалась блуждать рядом с тем местом, где были похоронены ее останки. Иногда такие призраки становились смертельно опасными. Однако в этих подземельях были лишь холод да гнилостная сырость могилы: довольно неприятно, но ничего опасного.

Фернандо лежал в каменном саркофаге, на котором спешно было выбито его имя. Вставив факел в крепление на стене, Елена подняла крышку, поморщившись от вырвавшегося изнутри запаха смерти. Обернув нос и рот платком, она сделала глубокий вдох и вскрыла гробницу.

О том, чтобы подготовить тело к похоронам, никто не позаботился. Труп Фернандо Толиди успел основательно разложиться. Он ужасно раздулся, увеличившись в размерах из-за газов, скопившихся в гниющих внутренних органах. Ногти и волосы продолжали расти, но лицо уже сильно истлело, и гниющая плоть обтягивала череп. Глаза рыцаря были распахнуты – вылезшие из орбит белые сферы, уставившиеся невидящим взором вверх. Раздувшийся язык заставил рот мертвеца открыться, и от его уголков, как и от глаз, по лицу тянулись линии засохшей крови, словно он плакал сукровицей. Впрочем, все это обычно сопутствовало процессу разложения.

«Неудивительно, что легенды о живых мертвецах существовали еще до того, как гнозис сделал подобное возможным», – подумала Елена. Она с трудом сдерживала тошноту. То, что ей предстояло сделать, было сложным и весьма опасным. Елена собиралась использовать тело Фернандо для того, чтобы связаться с его душой – призвать дух к его телу с помощью некромантии. Существовала большая вероятность, что ее усилия окажутся тщетными: некромантия не была сильной стороной Елены, а дух рыцаря мог уже рассеяться или совершить переход. Или того хуже, она могла привлечь что-нибудь более опасное.