– Называют, – сказал Рамон. – Но зачем писать это на полу часовни?
Вновь повисла долгая тишина.
Затем Цим наклонилась вперед.
– Кто и что обожгло его, если он был там один? Возможно, это еще одна попытка сбить всех со следа?
Рамон указал на нее пальцем:
– Вероятно. Но это также спутало бы все психические следы в часовне. – Он схватил листок бумаги с изображением рунического рисунка, который они изучали так долго. – Смотрите. Помните эту закорючку в руне, которую мы не смогли объяснить? Это может быть знак дикой энергии. – Юноша выглядел очень довольным собой. – Это означает, что он намеренно сам себя обжег. Лангстрит знал, что другие маги начнут расследование, и потому замел следы.
Аларон выпрямился. Похоже, дело сдвинулось с мертвой точки.
– И что дальше?
– Дай подумать, – ответил Рамон, посмотрев на него тяжелым взглядом. – Не думай, что я не заметил сказанное Вультом в той записке: он приказал Гавию и Мюрену не вмешиваться, если они увидят тебя с амулетом. Это идет против всех правил. Вульт хотел, чтобы ты получил амулет.
– Он – прорицатель. Думаю, он что-то увидел в будущем.
– Согласен. Услышав твое выступление на экзамене, он, должно быть, задался вопросом: «Кто этот пацан? Вдруг он прав?» Видимо, он из кожи вон лез, силясь понять, что же он упустил. А затем Лангстрит сбежал из того места, где его держали…
– Я уже размышлял о том, что, возможно, он сам подослал ко мне Лангстрита, – произнес Аларон задумчиво. – Возможно, зайдя с ним в тупик, он подумал, что мы сможем решить эту проблему вместо него?
Рамон тихо присвистнул:
– Возможно, амичи… Но нет, маловероятно. Нет, думаю, он, используя прорицание, просто увидел, что у тебя действительно есть шансы напасть на след, и решил тебе в этом помочь.
– Ты имеешь в виду, что мы ведем его к Скитале?
Цим, похоже, не на шутку перепугалась.
– Он так считает, – скорчил гримасу Рамон. – Но какой у нас теперь выбор?
– Хотелось бы мне, чтобы мы могли довериться кому-то, кто смог бы нам помочь, – сказала Цим. – Должен же в городе быть хоть
– Должен, – согласился Аларон. – Но мне на ум никто не приходит. Я и Церкви-то не доверяю – что уж говорить о страже. Записка намекает на то, что так называемый «герой» Джерис Мюрен замешан в это дело по самые уши.