– Лаборатория, – сказал Навах. – Лаборатория трахофоры по производству разума.

– Что? – не понял Сворден.

– Вивисекция. Человек занимался селекцией, так почему бы трахофоре не заняться вивисекцией? Человек разводил полезных для себя животных, так почему бы трахофоре не заняться разведение полезных для себя разумных?

– Не понимаю, – почти пожаловался Сворден.

– Здесь производят живорезов, – сказал Навах. – Расчленяют неразумных тварей, и сшивают из их кусков вполне разумных, хотя не менее диковатых живорезов. Понимаешь? Кроят разум, как одежду. Портняжество в мире духа… А мы-то чего только не напридумывали! Великая загадка! Таинство! – кривляясь Навах изобразил кого-то неизвестного Свордену.

– Ну… живорезов так живорезов, – пожал плечами Сворден. – А ты уверен, что не материковых выродков? Очень уж они звероподобные.

– Хочешь, скажу тебе правду? – вздохнул Навах.

– Валяй.

– Материковые выродки ничем не хуже выродков островных. А может даже в чем-то и лучше…

– Это в чем же? – прищурился Сворден. Так-так, вот где твоя предательская сущность все-таки проявилась!

– Потому что они, в отличие от островных выродков, – обычные уголовники. Паханы, случайно получившие власть. Ворье, прикинувшееся идейным. Они мерзки в своих простейших желаниях жрать, спариваться, испражняться. Они злобны, как звери, охраняющие собственную территорию. Но в отличие от уродов из Адмиралтейства, они не идейны. С ними можно работать. Их можно обмануть. За хабар они мать родную прирежут, не то что страну продадут…

– Дансельрех превыше всего, – согласился Сворден. – А выродки они и есть выродки.

– Да не может быть Дансельрех превыше всего! – неожиданно почти выкрикнул Навах. – Не может какой-то случайный клочок земли оказаться важнее человеческой жизни! Почему столь простая мысль до сих пор не вбивается в их головы?! Хотя, о чем я? В наши собственные головы она вбивалась с не меньшим трудом…

Сворден смотрел на Наваха и с недоумением раздумывал – а почему, собственно, они об этом сейчас говорят?

– Флакш отравляет всех, кто хоть раз здесь побывал, – сказал Навах. – Грязь, пот, кровь, война – не суть важно. Есть тысячи миров, где еще больше грязи, пота и крови. Но там мы все равно остаемся сами собой. Рубимся на мечах, интригуем, травим злодеев, но это словно… словно спектакль… Theatre du Grand-Guignol… Достаточно сойти с подмостков, чтобы вернуться к самому себе… Но не здесь, не здесь, понимаешь?! – Навах бешеными глазами смотрел на Свордена.

– Остынь, – посоветовал Сворден. – Ты опять несешь тарабарщину.

Но Навах его, конечно же, не услышал.