Кажется, две извивающиеся тени были людьми, и один колол мечом другого, но Броуд не имел понятия, кто из них кто. Больше не было никаких сторон – лишь те, кто убивал, и те, кого убивали.

Он увидел тень в форме человека на фоне языков пламени, шагнул к ней, занося топор.

– Эй-эй! Погоди! – Трудно сказать, но похоже, человек съежился, защищаясь поднятой рукой. – Бык, ты чего?

Голос Баннермана. Броуд с трудом расслышал его сквозь звон в ушах. Чтобы опустить топор, потребовалось усилие. Ударить было бы гораздо легче. Топор вдруг потяжелел. Было трудно дышать, грудь болела.

Сощурившись, он всмотрелся в темноту. Наклонился и принялся шарить вокруг, ища свои стекляшки. Едва не споткнулся обо что-то. Труп, что ли? Лошадь. Она еще слабо брыкалась.

До него донеслись чьи-то всхлипы. И голос Судьи, сочащийся угрозой:

– Открывайте, мать вашу, или мы взломаем дверь!

– На, держи. – Хальдер вложил что-то в его ладонь. Его пальцы уже снова болели. Словно связка омертвелых сосисок. Броуд боялся, что сожмет руку слишком сильно и раздавит свои хрупкие стекляшки. Он поднес их к свету, щурясь, держа почти вплотную к лицу. Протер, не переставая морщиться, и наконец неловко водрузил обратно на нос.

Трупы людей. Трупы лошадей. Грязь и кровь, черная в свете горящего масла, пролитого из фонарей. Знакомая едкая вонь гуркской патоки и горелого мяса – Броуд помнил ее по осадам. Он думал, что больше никогда в жизни не захочет вновь столкнуться с этим запахом. Теперь он втягивал его в ноздри, словно знаток вина, поводящий носом над бокалом. Сжигатели стояли поодаль в своей сияющей новенькой амуниции, сверкая новым вооружением. Сарлби ухмылялся, вскинув на плечо пустой арбалет.

У Броуда тяжело стучало в голове. Он дотронулся до нее сбоку – кончики пальцев стали красными. «Хорошо, что у тебя такой толстый череп», – сказала бы Лидди, а Май засмеялась бы. Но он больше не мог их видеть. Их лица были такими размытыми, словно стекляшки соскользнули с его памяти, а не с носа.

– Все ваши люди мертвы! – вопила Судья, обращаясь к повозке. Теперь Броуд видел, что это скорее бронированный экипаж с окнами-щелями, покрытый железными пластинами. – Может, одному-двоим и удалось сбежать, но не думаю, что они захотят возвращаться! Помощи ждать несколько часов. Так что слушайте сюда, ублюдки: я считаю до трех, и если эта дверь не откроется по-хорошему, я притащу сюда пушку и открою ее по-плохому! Один…

– Хорошо, хорошо! – глухо донеслось изнутри. – Я выхожу!

Заскрежетали отодвигаемые засовы, и железная дверь экипажа с лязгом распахнулась. Люди Судьи ринулись вперед, ухватили кого-то и потащили наружу. Маленький человечек в опрятной одежде. Редкие волосы всклокочены, на черепе кровоточащий порез. В руке что-то вроде чемоданчика. Даже нет: чемоданчик был прикован к его запястью толстой цепью.