– Я Корлет! – Девчонка нахмурилась и перевела взгляд с Рикке на Изерн, потом на Трясучку, словно вызывая их опровергнуть ее слова. – И я хочу драться!

Последнее слово она выкрикнула, словно ругательство. Она напоминала Рикке тех маленьких злобных собачек, которые готовы наброситься на что угодно, невзирая на размеры.

– Хочешь – значит, будешь. Нам пригодится каждое копье. Эй, дайте этой девчонке щит! – крикнула она одному из кузнецов, и Корлет зашагала прочь, задрав свой широкий подбородок, ужасно довольная тем, что будет воином.

– Не нравится мне ее вид, – пробурчала Изерн, щуря глаза.

– Тебе никто не нравится, – возразила Рикке. – Ты просто завидуешь ее молодости и крепким бедрам.

Изерн уперла руки в бедра, те, что у нее были:

– Я такая, какой меня захотела видеть луна, и в этом нет ничего плохого, на мой вкус!

Рикке фыркнула:

– Да ты же прямая, как сосиска, только еще и костлявая.

– Кому и говорить, как не тебе, Худышка Рикке! С тебя вообще все мясо слезло с тех пор, как ты повидалась с ведьмой. Ты нынче больше похожа на голову, насаженную на копье, только мухи на тебя не садятся… по крайней мере, не в таком количестве!

И она разразилась хохотом.

– Грубишь, – заметила Рикке, которой, к несчастью, как раз в этот момент пришлось отогнать от себя муху.

Она решила быть выше этого, как и подобает вождю, и повернулась к собравшимся.

Когда Рикке кинула клич, она была готова к тому, что ее никто не послушает, однако народ пришел, и в немалом количестве. Сперва это был людской ручеек, потом поток, потом прилив – из каждой деревни, с каждого хутора, из каждой лесной хижины по всему Протекторату. Кузнецы и стрелоделы Уфриса за последние недели стерли руки до мяса, вооружая прибывших, после чего сами напялили шлемы и присоединились к толпе. Несколько жительниц города даже пожертвовали привычной болтовней у колодца, чтобы вышить Рикке собственное знамя – огромный глаз на красном поле, в окружении рун, таких же, какие были вытатуированы на ее лице. Долгий Взгляд, глядящий в будущее. Теперь знамя колыхалось и хлопало о древко позади нее, взирая с высоты на самое большое войско, какое когда-либо собирали в Уфрисе.

– Ты уверена, что этого хочешь? – вполголоса спросил Трясучка. – Еще не поздно повернуть.

Рикке нахмурилась:

– Вот уж не ожидала увидеть в тебе поворачивальщика.

Трясучка лишь пожал плечами. Он был не из тех, кого легко обидеть. Наверное, когда живешь с таким увечьем, любые грубые слова кажутся пустяком.

– Для меня главное, чтобы из дела вышел толк.