– Ты большой человек, тебе не понять. Нам, малышам, приходится хвататься за любой шанс. А такого шанса у нас, скорее всего, больше не будет.

Трясучка сдвинул брови, оглядывая собравшихся воинов, и медленно кивнул:

– Да, пожалуй.

– И кроме того, – Рикке наклонилась к нему, пихнув его локтем в ребра (ощущение было примерно такое же, как если пихнуть древесный ствол), – все закончится прекрасно! Я это видела!

Она оттянула щеку под левым глазом, выпучив его на Трясучку.

– А теперь готовьте народ, я буду толкать речь.

– Ты правда это видела? – пробормотала Изерн ей на ухо.

– Все, что ты можешь об этом знать, – это то, что я говорю. А я говорю, что я это видела!

Изерн подмигнула ей:

– Вот именно. Долгий Взгляд как он есть!

– Слушайте! – крикнул Трясучка, но его шепчущему голосу не хватало силы, и его никто не услышал. – Слушайте!

Однако на второй раз у него получилось еще тише, чем в первый. Он набрал новую порцию воздуха.

– Раскройте уши, гребаные червяки! – завопила Изерн-и-Фейл так громко, что Рикке вздрогнула.

Тем не менее это помогло: воцарилась тишина, и все повернулись к ней. Так много лиц! Они заполонили всю площадь и прилегающие улицы. Рикке еще не доводилось видеть столько своих людей, собравшихся в одном месте. Она даже не знала, что их у нее так много. У нее защемило сердце при виде того, сколько их явилось по ее слову. Взбираясь на стену рядом с Изерн, она подумала о том, как гордился бы ею отец, и ощутила комок в горле. Рикке откинула капюшон накидки, которую она смастерила из красной тряпки, подаренной Савин, и попыталась придать более жизнерадостный вид своим засаленным волосам, расчесав их ногтями.

– Вы все знаете, что я одна из вас! – крикнула она немного осипшим голосом. – Я согласна, что в последнее время выгляжу малость странновато, и, может быть, я действительно малость странная девчонка, но все равно вы знаете, что я одна из вас. Я родилась здесь, в Уфрисе. Росла в Уфрисе. И надеюсь умереть здесь же, в Уфрисе! Правда, хотелось бы, чтобы это произошло попозже, не прямо сейчас.

В толпе засмеялись, кое-кто одобрительно заухал, несколько человек принялись выпивать за ее здоровье. Рикке махнула рукой, утихомиривая их.

– Мой отец сделал все что мог, чтобы эта земля оставалась свободной!

– Ищейка! – заревел кто-то, и толпа уважительно загомонила, повторяя его имя.

– Всю свою жизнь он сражался за то, чтобы мы могли сами выбирать свой путь. И, однако, гляньте: мы снова застряли посередине между Союзом и Севером! Как будто мы стоим разными ногами в двух лодках и вот теперь их разносит течением, так что, если мы поскорее не прыгнем в одну или в другую, нас разорвет пополам! – Она скорчила гримасу, ухватившись за свою промежность. – Да еще и в самом чувствительном месте!