Меч в моей руке зазвенел. Давно я не слышал, как разговаривает оружие. И сейчас единственное, что мне удалось разобрать в писке металла, это страх. Мой клинок боялся. Оружие Инквизиции, сталь, закаляемая когда-то для убийства нежити, едва не ежилась от страха.
— Посрать, — зарычал я. — Смерть так смерть. Зато не умру трусом!
Воистину так. Не умру трусом.
Воистину так. Не умру трусом.Демон во мне пробуждался вновь. Никто не может полностью уничтожить такую Силу. Никто не может полностью смять несколько тысяч лет чужой личности. И пусть Плачущий больше не обладал своей старой личностью, получил очищение через смерть… я знал, что это именно его пальцы вновь сомкнулись на душе.
Плевать. Больше нет разницы, кто я — человек, вампир или демон. Больше никому нет дела до того, добряк я или злодей. Передо мной последний противник. И я должен с честью выстоять этот бой.
Так я думал поначалу. А затем меня заполнила сокрушительная боль. Тело перестало существовать довольно быстро. Осталась лишь душа.
Это был конец.
Глава сорок первая, в которой крутят папиросы
Глава сорок первая, в которой крутят папиросы
Дождь. Вампиры его не то чтобы боятся. Но знаете, мерзкое чувство, когда каждая капля оставляет по себе ожог. А если ливень слишком сильный… заливает всю землю, и вода никуда не уходит, лишь копится, превращая низины в одну сплошную лужу, смывая грязь с холмов… умереть в такую погоду легко. Утонуть в дерьме и воде. Незавидная участь.
Что лучше — захлебнуться в раскаленных помоях или быть забитым палкой, затоптанным чужими ногами?
Что лучше — захлебнуться в раскаленных помоях или быть забитым палкой, затоптанным чужими ногами?Я поморщился, помотал головой. Откуда эта мысль в голове? Словно бы чужая. Я совершенно точно не знал, с чего вдруг подумал о раскаленной мостовой, о каком-то странном мешке и… Эх, черт. Крысе в помоях?..
— Нам пора бы найти укрытие.
— О да, Адель, ты умна не по годам, — я хмыкнул, глядя в ее лицо. Тень страха. Тучи и правда впечатляющие, но… бояться дождей?
Нет, я не позволю случиться чему-то страшному. Я мог бы бросить всех и пойти своей дорогой. Но дело принципа — закончить то, что начал Ян Стромовски. Он хотел беречь некоторых людей вокруг себя, создать семью и спасти ее. Если мне досталось его тело, то я завершу должное.
Можно было бы укрыться от дождя под листвой. Неплохой вариант, учитывая, что мы все в плащах. Закутаться, спрятаться под исполинскими стволами и переждать непогоду. Но чутье подсказывало мне, что этого будет недостаточно.