— Блядское блядство… — прошептал я, пытаясь сообразить, что делать.
В романтических книжках циклопов обычно сражали бравые рыцари с копьями, мечами, булавами и прочим дерьмом. В более поздних произведениях начали появляться варианты с винтовками или пистолетами. Я точно помнил сказку, услышанную в детстве, про то, как фермер сразил циклопа ворованной пушкой. Натуральной пушкой — которая стреляет огромными ядрами.
Но перед циклопом стоял не кто-нибудь, а я. Без оружия. Человек, полагающийся на силу удара и надежность кулаков, встречается с более сильной версией самого себя. И возникает вопрос, кто более тупой: циклоп, которому ума не хватает для кузнечного дела или даже обычного затачивания ветки дерева; или человек, который добровольно отказался от гения военного ремесла?
Хотелось признаться, что тупица в этой ситуации именно я.
«Что ж, погибать — так погибать», — усмехнулся я про себя, делая шаг на поляну.
Миролюбиво показывая циклопу пустые ладони, я осторожно подошел к Адель, не отводя взгляда от здоровяка.
— Так, дурочка, — зашептал я. — Объясни, что случилось.
— Я шла и… наткнулась на это, — пожаловалась вампиресса.
это— Прекрасно. Ты ему что-то сделала?
— Нет… он просто начал идти на меня.
— Хорошо, — медленно кивнул я. — Значит, делаем так. Я остаюсь здесь и общаюсь с этим громилой, а ты медленно и тихо, ничем не шурша, уходишь в тень, а потом возвращаешься к Лиле. Вы не разводите костер и не начинаете весело шутить и смеяться. Вы сидите, забившись в какую-нибудь нору, и ждете, пока я не вернусь. Если до рассвета меня не увидите — берете вещи и тихонько сматываетесь отсюда подальше. Идете куда хотите, живите как хотите. Счастья и добра вам. Все ясно?
— Вангр… — Адель всхлипнула… или мне показалось? — Может, просто попробуем его убить?
— Я бы отдал твой чертов мешок с деньгами за то, чтобы увидеть, как кто-то затыкивает трехметрового здоровяка твоими кинжальчиками. Но у нас нет на это времени. Просто сматывайся.
— Зачем ты жертвуешь собой?
— Я пока еще не жертвую. Иди уже, пока циклоп стоит.
И вампиресса на удивление послушалась. Смылась так же тихо, как смывался когда-то я из чужого дома с сумкой чужого добра. Жаль, что я не мог сделать то же самое. Циклоп не сводил с меня глаза, и это было легко заметить даже в сгущающемся мраке.
Убедившись, что вампирессе хватило времени отойти достаточно далеко, я сделал первый шаг.
— Так, дружище… — начал я. — Ты умеешь говорить? Понимаешь меня?
В ответ тишина. И я вновь попробовал, но уже на языке Файльга.