— Здесь что-то поменялось. Я чувствую кровь.

— Кровь? — Адель озадаченно обернулась. — Это наверное от тех мужланов. Я была не очень аккуратной.

— Другая. Больше, — отрывисто бросила колдунья, ускоряя шаг и едва не выбегая из переулка на улицу.

Я ждал увидеть что-то, очень похожее на знакомые мне города. Прохожих, может, которые заинтересованно заглядывали бы в переулок, пытаясь понять шум драки, который мы со спутницами подняли. Выстрелы ружей и крики точно должны были привлечь.

Но стоило нам троим выйти на улицу, мы обнаружили пустоту. Промеж домов, по дороге, никто не бродил. Ни одна живая душа не показалась. И пыль, вырванная ветром из-под ног, закружилась в танце.

— Так и должно быть? — с сомнением спросила Адель.

Колдунья не ответила, стоя на месте и оглядываясь на дома.

Запертые ставни, двери, тишина… Я принюхался. Кровь. Не только позади. Запах ее тянулся отовсюду. И я был уверен, что без нашего короткого боя с инквизицией этот аромат остался бы таким же.

— Тут много убивали, — пробормотал я и бросил взгляд на землю.

Явных следов крови не было видно. И я прошелся немного вперед, подходя ближе к стенам домов, дверям в них… Коснулся пальцами грубого булыжника. Придвинул лицо ближе, вдыхая.

Запах шел из-за двери. Я ухватился за ручку. Потянул на себя.

Вот оно.

У входа был сундук. Накрыв его, лежало маленькое тело. Одежда довольно похожа на холивритовскую. Коснувшись остывшего плеча, я перевернул труп, скидывая его на пол. Лицо файльговца. Мальчонок, совсем молодой. Смуглость, ослабленная мертвенной бледностью. Густые черные ресницы, промеж которых прятался остекленевший взгляд.

На сундуке все еще был замок. Мальчик не пытался защищать добро. Скорее всего, его убили, когда он открыл дверь. Косая рана на груди, разрезавшая тонкую ткань и пробившая ребра. Парня резанули и откинули, заходя дальше в дом.

Я поднял взгляд. У стола в конце комнаты лежал еще один покойник. Под ним — кровавое пятно.

— Кто-то вырезал жителей домов, — пробормотала Адель, зашедшая вслед за мной.

— Мда…

Когда я вышел на улицу, колдунья все так же стояла, о чем-то думая.

— Симон сказал, что файльговцы отстаивают нежить перед инквизиторами…