Она снова вынула упаковку, которую использовала вместо портсигара, и встряхнула. В ней было почти пусто.

– На завтра хватит. Наверно, ещё увижу эту «Энигму». А там…

– Что «там»? Что ты собираешься делать дальше?

Из темноты по воде прилетел приглушённый рёв – чудовищная глотка должна была исторгнуть из себя сотни кубометров воздуха, чтобы издать этот глас безумного гиганта. У Кеорта по спине пронеслась стая невидимых насекомых.

Морин молча смотрела в сторону другого берега. Кеорт не сомневался, что она уже не ответит.

– Всё то время, что я здесь – словно кошмар, – сказала она. – Страшный сон. Иногда мне кажется, что я дома, на Земле, и что мне снится, как будто я попала в ад.

Она снова надолго замолчала. Потом сказала почти неслышно:

– Я хочу, чтобы страшный сон кончился.

На горизонте забрезжил рассвет.

Здание лежало прямо поперёк улицы. Уже невозможно было определить, для чего оно служило много лет назад – упорядоченная структура превратилась в воплощённое в бетоне и стали олицетворение энтропии. Во все стороны торчали обломки балок, плит, перекрученные швеллеры, щетинилась оплавленная арматура. Стены и перекрытия лежали друг на друге, там, куда их свалили взрывы. Кеорт поискал, как обойти упавшее здание, но его окружали такие же руины. Не стоило даже пытаться пройти по обломкам. Всё здесь застыло в шатком равновесии, и один неудачный шаг мог похоронить заживо. Кеорт повернулся и пошёл обратно на площадь.

Улица когда-то была прямой, но теперь приходилось обходить упавшие на дорогу дома, перебираться через воронки, перелезать через искорёженную технику. Иногда улицы были перекрыты целиком, и Кеорт возвращался и искал другой путь, сворачивая в переулки и петляя среди руин.

Густой туман мешал ориентироваться. Он был повсюду, плотная белая пелена висела в просветах между развалинами, делая всё одинаковым, скрадывая ориентиры. Время от времени Кеорт останавливался, пытаясь вспомнить, как он сюда пришёл. Он часто озирался вокруг, но, куда бы ни смотрел, его взгляд всегда вяз в тумане.

В клубящихся белых недрах что-то происходило. Время от времени из тумана доносились звуки, не похожие ни на что. Далёкий скрежет – звучный, раскатистый, будто что-то большое и металлическое скребло по другому большому и металлическому где-то высоко, выше остатков зданий. Гудели размеренные удары – то совсем слабые, то сильные, отдающие в асфальт под ногами. Иногда над останками города прокатывался надсадный вой – он начинался где-то внизу, у земли, и уносился вверх, в отсыревшее белое небо, и там захлёбывался, резко обрываясь.