– Что это еще за ерунда? Ты
Марк отмахнулся.
– Времена меняются. Ситуация меняется. Люди меняются. Ты же в государственную школу ходил, так? Уверен, ребенком не раз повторял Клятву Верности, правда? Клятву Единой Природы, Договор Единства Мира? Каждый день, перед уроками. А теперь ты…
– Это было, когда я был ребенком. Мне
Марк держался возмутительно спокойно.
– Да, тебе пришлось. У тебя не было выбора, поскольку ты был под принуждением. Что ж, Майк, все беженцы с Земли оказываются под принуждением, они подпишут все, что угодно, попав сюда, просто ради того, чтобы сбежать от безбожных и антиконституционных правительств Земли. А теперь, когда мы уже не под принуждением, люди моей общины пытаются установить некие разумные этические нормы внутри нашего сообщества. Мы имеем право создать некое управление…
Майк ощутил, как гнев буквально физически распирает его грудь.
– Нет, если вы начинаете проецировать это управление на других! А когда вы бьете витрины и опрокидываете столы, вы делаете именно это.
Марк вздохнул и откинулся на спинку кресла.
– Майк, я сдаюсь. Я думал, что смогу вразумить тебя, помочь тебе понять, чем живут наши семьи, но вижу, что не смог.
– Правильно, не смог.
Майк сжал кулак.
– Так что давай к делу. Вы причинили ущерб. И вы должны за это заплатить.
Впервые за весь разговор Марк помрачнел.
– Так вот в чем твой план – сказать мне, что я не прав во всем, во что я верю, и ждать, что я извинюсь, что тебя оскорбил?
Майк едва не кипел.
– Просто заплатите, Марк.
Марк прищурился.