– Видео протеста сразу же стали транслировать, вживую. Под них уже было зарезервировано место в выпусках новостей.

Хавьер нахмурился.

– И кто их выложил?

Майк мотнул головой.

– Совершенно незнакомые люди, никогда о них не слышал.

– Это… совершенно нелогично.

Майк пожал плечами:

– Скажешь тоже. Интересно, не стоит ли за этим Марк Солднер?

– Марк? А зачем ему…

– Долгий разговор. И не по порядку, но, думаю… ладно, нечего даже об этом и говорить.

– Что ж, тогда давай поговорим о другом. Например, о твоем чертовом поведении на последней встрече.

Хавьер покачал головой. На его лице были сожаление и непонимание.

– Какого черта, Майк?

Майк демонстративно поднял руки.

– Слушай, я понимаю, что вел себя немного грубо…

Хавьер долго молчал. Майк уже был готов выслушать от старого друга долгую лекцию, но Хавьер лишь пожал плечами и отвел взгляд в сторону.

– Хав, что?

Хавьер повернулся к нему:

– Майк, я не собираюсь орать на тебя. Ты взрослый человек. Ты знаешь, что мы оказались на войне. Ты знаешь, каковы ставки. И ты знаешь, что, прежде чем выиграть реальную войну, надо выиграть войну мнений с другими генеральными, приходящими сюда.

Хавьер скрестил руки на груди.