– И?

– Это еще только начало, – ответил Патрик со вздохом.

Олусегун посмотрел на огневой рубеж. Люди Патрика уже заняли позиции. Командир стрельбища подал команду, и в тоннеле загрохотали выстрелы.

Олусегун взял бинокль и навел его на выкрашенные белой краской стальные мишени в трехстах метрах от огневого рубежа. Хорошая новость: в каждой минимум дюжина дырок от массивных пуль. Плохая – за последние полтора часа по каждой мишени их выпустили раз в пять больше. Олусегун опустил бинокль и стал ждать окончания стрельбы. Говорить сквозь оглушительный грохот выстрелов и эхо, накатывающееся волнами из тоннеля, было невозможно.

Спустя минуту выстрелы стали реже. Олусегун открыл рот, чтобы обратиться к Патрику, и тут раздался последний выстрел. Одна из потолочных осветительных панелей разлетелась дождем стекла и искр.

Олусегун повернулся к Патрику.

Патрик выдохнул.

– Хорошая новость – большинство моих людей в стену сарая попасть могут. Плохая новость – не слишком много нужды по сараям стрелять.

Лицо его покраснело от стыда.

– Хотел бы я, чтобы это шуткой было. Это моя вина. Я должен был больше их тренировать. Должен был… должен был сделать хоть что-то.

Олусегун вздохнул.

– Нет. Ну, да. Твои люди не хуже других. Нам нужен младший командный состав. Нам нужны инструкторы, которые умеют готовить солдат.

– Если уж на то пошло, нам нужны нормальные винтовки. Эти безумные ручные пушки Майка…

Олусегун покачал головой.

– Я уже пробовал.

Он сделал паузу.

– Ты же не слишком много с Майком работал, так?

– Пару раз с ним встречался, не более того.

– Ты слышал шутку, про разницу между Майком и фермером, выращивающим грибы?

– Нет, – ответил Патрик, качая головой.