Слуги кланяются, и то, что они вынуждены делать это, доказывает, как хрупка иллюзия превосходства.

Она открыла дверь и с достоинством вошла в гостиную.

– Советник Лим, вас бросили здесь в одиночестве? И никто не предложил угощения? Это неприемлемо…

– Я отослал служанку, – прервал он, и ее поразило странное выражение его лица, за которым что-то скрывалось.

– Вы даже не налили себе вина. Позвольте, я…

– Нет, благодарю, госпожа Ваза. Хотя я лучше налью вам. Да.

Он выбрал графин и взял кубок. Она наблюдала, как янтарное вино плеснулось в хрусталь и перелилось через край, прежде чем советник спохватился. Он посмотрел на кубок, а потом поднял взгляд.

– Госпожа Ваза, у меня ужасные вести.

Тогда почему же ты чуть не расплываешься в улыбке?

– Ах, продолжайте, советник.

Он шагнул к ней.

– Ваза…

И она поняла: произошло что-то ужасное. Слишком уж его возбудило известие. Ему не терпелось увидеть, как она отреагирует. И сегодня ночью ее тело не было ему нужно. А она явилась разодетая, как прихотливая шлюха.

– Простите меня, – сказала она, отступая и попытавшись прикрыться поскромнее.

Он даже не обратил внимания.

– Ваза, Горлас убит. Твой муж убит.

– Убит? Он же еще в горняцком лагере. Он… – Она замолкла, пораженная, как быстро недоверие сменилось уверенностью.

– Убит, за лагерем, – сказал Шардан Лим. – Наемный убийца? Даже не представляю, кто мог бы… – И он тоже замолчал; его взгляд на нее вдруг стал острым и пронзающим.